ГОЛОС
Александр САВОСТЬЯНОВ
Голос
(Панторим)
«Продли Бог веку на сорок сороков»
Русская пословица
Сорок сороков –
Наворочено…
Горы черепков –
На обочине.
Сорок сороков –
Тьма ли тьмущая?
Споры «мудрецов» –
Жалость сущая…
Горе от оков –
Всполох мнения:
Сорок сороков –
Голос гения.
Шорох змей под стать.
Воскресение.
Сорок дней Поста.
Вознесение.
Рябина красная
Рябина красная стоит-печалится,
Спилили недруги дремучий лес.
И в каждой веточке сквозит отчаянье –
Несёт Русь-матушка тяжёлый крест.
На дно глубокое ужом не спрячешься,
А небо чёрное от воронья.
Рябина-ягода горчит, горячая,
Как недопетая любовь моя.
Мерцают в памяти огни купальные,
Бьют ветры шквальные. Звезда и смерть.
Тут впору взглядами объять прощальными
Всю необъятную земную твердь.
Боль – нитью красною. Стон – под полозьями.
Пора недобрую забыть молву.
Снега нарядными осыплю гроздьями
И в свете солнечном вновь оживу!
А в каждой ягодке – исток трепещущий,
Пространства спутались и времена,
И песней нежною любимой женщины
Минута вечности возрождена.
Ленинградская симфония
Снова в свинцовом августе бьёт метроном.
Выстрел крупнокалиберным в сорок втором.
Голод и смерть на улицах. Смерть – в блиндажах.
Стынут во тьме нашествия слёзы в глазах.
От небывалой стойкости голос осип…
Шквалом живая музыка – главный калибр.
Палочка дирижёрская, соло трубы.
Дробь барабанная целится в медные лбы.
Дрогнули осаждавшие, словно от ран:
Огненная симфония – как ураган.
Музыка Шостаковича. «Враг у ворот»…
По ленинградским улицам враг не пройдёт.
Старая Русса
Светлой памяти Алексея Маресьева
Старая Русса.
Старая Русса.
Вот и лежал бы я тут…
Вечная память витязям русским, –
Грустные мысли гнетут.
Подвиг бессмертен в миге от смерти.
Даже не чувствуя ног,
Сильная птица – верьте, не верьте,
В сердце – летающий Бог.
Действовать первым, биться искусно, –
Дрогнет и целая рать.
Двигатель воет, палец на спуске –
Рано ещё умирать.
Резким маневром ставится точка
В схватке с врагом роковой.
Бьёт истребитель быстро и точно:
Следом за первым – второй.
Купол глубокий, лёгкая дымка
Тает внизу – у земли.
Выстоял, выжил.
Смерть-невидимка,
Наши пути разошлись.
…Старая Русса.
Старая Русса.
В небе – воркующий звук.
Вечная слава витязям русским,
Мчащимся вдаль наяву!
Пользуясь случаем, хочется отметить, что после тяжёлых ранений, приведших к частичной ампутации одной или обеих ног, кроме А. П. Маресьева вновь сумели подняться в воздух ещё, по меньшей мере, 8 человек. Из них, 7 были лётчиками -истребителями: майор Л. Г. Белоусов, майор А. Ф. Белецкий, Гвардии полковник А. И. Грисенко, Гвардии капитан З. А. Сорокин, старший лейтенант И. М. Киселёв, Гвардии капитан Г. П. Кузьмин, Гвардии подполковник И. С. Любимов. Один пилот, старший лейтенант И. А. Маликов, представлял бомбардировочную авиацию.
Песнь Алконоста
Лёд предела желаний тронулся,
Изначально ли предрешено:
«Глаз не выклюет ворон ворону»,
Слава Ирия – мой Алконост.
Все пространства сплелись в единое,
Всё – единое, но всё равно
Слышу пение чуда дивного:
Птица Ирия – мой Алконост.
Да простят все живые и мёртвые,
Целый мир уйдёт из-под ног,
Пусть надежды все иллюзорные,
Крылья Ирия – мой Алконост.
И коснётся земли, как радуга –
Между прошлым и будущим мост,
Светоносная птица радости –
Голос Ирия – мой Алконост…
Заколдованный Алфавит
(Абецедарий-асиндетон)
Акварели Бархатной Веселье
Говорит Двуликим Естеством.
Жемчуг, Заколдованный Издревле.
Йога Камуфляжным Лепестком.
Мистика Нечаянных Оказий.
Полонит Реалий Суета.
Таинство Украденных Фантазий
Хитрости Цифрованной Чета.
Шалопутностью Щеголеват’Ы,
Эксцентричны Юркие Ягнята.
Приглашение в сказку
Дым по крыше заснеженной стелется,
Белокаменный дом замело.
Спят на небе две белых Медведицы,
Запасая под пледом тепло.
Сон – рекою. Волшебную мельницу
Раскрутить на ветру суждено,
Взяв на дне сундука у Метелицы
В путь-дорожку билет проездной.
Глубь колодца до дна не измерена,
В свете солнечном – заячий луг.
Видно белого в яблоках мерина,
Соловьиное царство вокруг.
Хлеб да соль! – Утомлённою белочкой
Счастье спит в теремочке своём.
С лунной груши плоды-скороспелочки
Осыпаются сладким дождём.
Миновали осенние хлопоты.
В гости просится сам Дед Мороз.
Будит нежно Снегурочку шёпотом
В хороводе мерцающих звёзд.
… Снег постелью заоблачной стелется,
За окном – новогодняя ночь.
Взбив перину небес для Метелицы,
Змей Горыныч уносится прочь.
Музыка дождя
Трепетность вокала
Повторить нельзя! –
Свежестью ласкала
Музыка дождя.
В быстром темпе звонких
Луж сомкнулся круг!
Ветер, вырвав зонтик,
Кружит по двору.
Сонных капель танцы
Замедляют ритм.
Томное анданте
На душе царит.
…Гром с Олимпа грянул,
Солнцу дав сигнал! –
Даже дождик рьяный
Капать перестал…
Добро пожаловать в Клинцы
России западный рубеж.
Виват, Россия!
Прозрачный воздух чист и свеж.
Нет лиц счастливей.
Привольно дышится в лесу
На Солодовке.
Приятно провести досуг,
Легко и ловко.
Со стороны всегда видней –
Твердят упрямо.
А краеведческий музей,
Как мини-замок.
Вовсю возводят этажи.
За стройкой – стройка.
Нам завещали предки жить
Достойно только.
Великолепен светлый храм
Петра и Павла.
Пою хвалу родным местам,
Где след оставлен.
И все пределы превзойдя
Иных симфоний,
Как романтичен «Вальс дождя» –
Фонтан влюблённых.
Здесь всех чудес не перечесть,
Любимый город.
Наверно, что-то в этом есть –
Навеки дорог!
Земли отеческой творцы –
На первом плане.
Добро пожаловать в Клинцы!
Салют клинчанам!
Акрокапризное
Апрель – проказник и обманщик,
оПрава марта, пропуск в май,
миРов сиреневых шарманщик,
кудЕсник, страстный шалопай,
оскоЛком льда прирос к рассвету,
метелЬю странной канув в лету.
Попытка исхода (над падающей водой)
Что за свет, пронзающий навылет,
на трепещущую вечность вылит?
Божье сердце бьется в синем свете:
бьется вне и времени и смерти»
Винсенте Алейсандре
Спустившись ниже уровня облаков, Он увидел свой космодром, но то, что открылось его глазам, поразило его до слёз. Вместо сверкающей посадочной площадки, переливающегося многоцветными огнями космического центра с параболическими антеннами на плоской крыше и остроконечного шпиля диспетчерского пункта Он увидел заброшенную, в многочисленных трещинах и разломах, посадочную полосу и пару развалившихся каменных сооружений. И ещё одна странная деталь дошла до него: заходящее за горизонт тусклое светило в многослойной кровавой облачности смотрелось так же невероятно, как и всё то, что открылось ему внизу. Он понял, что полностью утратил контакт с действительностью, но Он хотел летать и Он хотел жить. Когда столкновение казалось уже неизбежным, Он резко рванул штурвал на себя и ушел вверх…
– Возможно, моё восприятие как бы выпало из привычного потока времени, но если бы я тогда стал выяснять, что случилось, я бы не говорил бы с вами сейчас! – Он был хмур, хотя всё вокруг сияло и блистало, как обычно. Но Он точно знал – до поры, до времени…
– О, Боги! – Он был одним из них. – То, что я видел, пришло ко мне издалека. Оно всё тёмное и очень далёкое… и очень близкое…. Там нет ни времени, ни пространства, ни звёзд, ни атомов… там ничего не происходит…
– Ты видел будущее? – Раздался испуганный голос.
– У нас нет будущего среди развалин и руин, где нет ни одного кустика и ни единой травинки. Мы погибнем задолго до того, как наша звезда сожжёт всё своё ядерное топливо! – Он замолк. Мёртвая тишина была ему ответом. Светлое озарение, прямое знание, инсайт были присущи многим. Многие только и жили этим предчувствием, но кто бы мог подумать, что причиной грядущей катастрофы станет элементарное поглощение углекислоты соединениями кальция, попадающими в воздух в результате выветривания горных пород; что концентрация углекислого газа в атмосфере планеты упадёт настолько, что большинство видов растений прекратит свое существование?..
Всё это походило на самый кошмарный сон, но Он точно помнил показания всех приборов на тот момент: концентрация углекислого газа равнялась… нулю.
Теории Вероятности Он предпочёл Теорию Относительности, и потому его мысль о колонизации других миров сразу нашла широкую поддержку, невзирая на два существенных обстоятельства: что, во-первых, таких планет – единицы, а, во-вторых, страшно уж далеки они были отсюда. Но кто не рискует…
Решили рискнуть, снарядив сразу две экспедиции. Помещённым в криостаз добровольцам предстоял очень долгий путь…
На окраинах Солнечной Системы появился неопознанный светящийся объект. Окруженный мощным энергетическим полем, уверенно лавируя среди десятков тысяч астероидов и осколков комет, посланец из далёких глубин держал свой курс прямо к третьей планете Системы.
Неправильной шарообразной формы геоид с расчленённой поверхностью отнюдь не блистал совершенством. Но по своему химическому составу, составу гидросферы и атмосферы, достаточно богатой флоре и фауне, он был поистине настоящей находкой!
Суперкомпьютер дал добро, и миллионы миллиардов молекулярных роботов внедрились в забальзамированные тела вынужденных космических переселенцев, не только исправляя повреждения, возникшие при столь долгом хранении, но и омолаживая их…
– Эта земля станет нашей! – Он стоял на крутом берегу полноводной реки конца четвертичного периода. На бескрайних просторах степей паслись бесчисленные стада хоботных и копытных, а в девственных лесах и лабиринтах пещер обитали угрюмые питекантропы, хмурые неандертальцы и откровенно любопытствующие кроманьонцы, которые вполне мирно сосуществовали друг с другом и ничем не досаждали спустившимся с неба сверхъестественным божествам.
– Мне так нравится это место! – Он мечтательно прикрыл глаза. – Я хочу, чтобы именно здесь был основан наш город – первый город на этой земле. Подумай, Тот, что тут можно сделать!..
Тот думал долго и самозабвенно трудился. Тот отнёсся к проектированию как поэт, гений его эксцентричной фантазии творил чудеса в гармоничном сочетании уникальной природы и архитектурной экстравагантности, создав глобальный географический пункт, где пересекаются все пути…
– Прекрасная организация рельефа! – Он всегда гордился своим сыном, а масштабные панорамы и перспективы привели его в полный восторг. – Кажется, что эта живописная долина и этот город возникли практически одновременно друг с другом!.. Что это?
– Это наш дом!..
Дом, который построил Тот, стоял особняком. Тот поставил свой дом не на равнине, ни у подножия крутого обрыва, ни поодаль от него. Тот создал дом, который буквально нависал над водопадом, крепко вросший в скалистое основание крутого обрыва, внешне ничем не поддерживаемый, будто висящий в воздухе прямо над падающей водой…
Фальсификация
«Уста мои изрекут премудрость,
и размышления сердца моего – знание»
Псалтирь (48:4)
– О Боги, будь неладен этот Потоп! – Старейший из Богов тяжко вздохнул. – Все наши космические коммуникации уничтожены, система воздушных сообщений разрушена.… Придётся начинать всё сначала. С посадочной площадкой для наших кораблей мы уже определились. Теперь дело за главным – мы должны восстановить разрушенную Потопом систему связи. Я объявляю конкурс на лучший проект. Компетентное жюри выявит победителя…
Председательствующий был придирчив и строг. Проектов было много, и все они были разные, начиная от ажурных сооружений в виде параболических зеркал с телескопическими антеннами, и кончая неказистыми плоскими рамами с укреплёнными на них многочисленными стержнями. Но все они грешили двумя существенными недостатками: слишком большим расходом металла – порядка нескольких сотен тонн, и неспособностью противостоять суровым природным катаклизмам. Потоп – яркое тому подтверждение…
– Всё это мы уже проходили! – Председательствующий откровенно зевнул. Вид дуги с далеко отстоящими друг от друга концами окончательно вывел его из себя.
– Да поймите же вы, наконец, что для трансляции радиопередач не требуется ничего, кроме компактного передатчика. Другое дело – надёжная защита от стихии, и… – Он многозначительно вздохнул. – И от людей…
И тогда перед глазами порядком раздосадованного жюри предстал Тот. Тот самый Тот…
– Уважаемое жюри! – Тот выразительно посмотрел на председательствующего. – Надеюсь, что мой проект – это как раз то, что нам нужно.
Члены жюри с интересом склонились над чертежами. Общие данные произвели на всех двоякое впечатление.
– Элементарная пирамида? – Разочарованно пробормотал первый.
– Гранит, известняк, – удовлетворённо заметил второй. – Исключительно местные материалы.
– И существенная экономия металла! – Добавил третий.
– Вы только посмотрите, что там внутри! – Тот развернул принципиальную схему электронных устройств.
– Да тут целая система маяков и радаров! – Председательствующий начал постепенно оживать. – Неплохо, совсем неплохо. Продолжай, Тот. Мы все тебя внимательно слушаем.
– Эта элементарная пирамида – многофункциональное инженерное сооружение. – Тот развернул план расстановки энергетического оборудования. – Это автономная энергосистема, работающая на воде. – Тот уверенно ткнул пальцем в продольные профили водопроводных каналов. – Аппарат водного топлива расщепляет воду на водород и кислород. Вот камера сгорания водорода, – указующий перст Тота превосходно ориентировался в лабиринте многочисленных галерей, туннелей и вентиляционных шахт. – Тепловая энергия, получаемая в результате сгорания водорода, преобразуется при помощи данного генератора в необходимую нам форму чистой энергии, которую можно использовать. Как для внутренних нужд, так и для дозаправки наших кораблей. Эти четыре опорных площадки на верхней платформе пирамиды – специально для них.
– Похвально, очень похвально! – Председательствующий не скрывал своего одобрения. – Теперь вот такой вопрос: какова степень защиты данного сооружения?
– Очень надёжная. Я разработал целый ряд устройств для автоматического открывания и закрывания дверей. Тройные опускающиеся двери, – начал перечислять Тот. – Скользящие двери из гранитных плит…
– Ещё один вопрос! – Один из членов жюри упорно не желал мириться с подобным положением вещей. – Точнее, два! Я тут кое-что просчитал… вертикальные нагрузки, например. И, по моим расчётам, подобная конструкция рано или поздно просто рассыплется – вопрос времени. И ещё! – Слишком большой объём. Меня это пугает. Тем более, имеется в виду не одна пирамида, а целых три. Вернее, четыре…
– Хороший вопрос! – Тот досадливо передёрнул плечами. – Я провёл необходимые геологические изыскания. В основании всех трёх пирамид лежат три огромных скалы – остатки пролегающей там горной гряды, способных выдержать любое давление, а из четвёртой скалы можно без особых затрат вырубить так интересующую вас символическую фигуру! – Тот зашуршал генеральным планом застройки. – Необходимое технико-экономическое обоснование прилагается! – Тот раскрыл пояснительную записку в нужном месте. – Реальные объёмы работ в три раза, подчёркиваю! – В три раза меньше ваших. Вы ошибаетесь!
– Я не получил полного ответа на свой вопрос! Зачем нам нужны ещё две пирамиды и монумент?
Тот сосредоточенно рылся в бумагах.
– Отвечай, Тот! – Председательствующий с явным неудовольствием покосился в сторону своего коллеги. – Члены жюри вправе задавать любые вопросы. Итак?
– Ну, во-первых, главная пирамида выполняет в основном функции диспетчерского пункта, а все три вместе представляют собой мощный оборонительный пояс. И ещё: все три пирамиды точно отображают положение звёзд пояса Ориона. А во-вторых… – Тот загадочно улыбнулся. – У людей своя мера времени, а у нас – своя. А в это время как раз эра зодиака Льва…
– Звучит неубедительно.
– Ну почему? Если мы пожелали бы передать людям будущего хотя бы приблизительное время Потопа, лучше всего связать его с положением звёзд на небе в эпоху зодиака Льва, а фигура, изображающая лежащего Льва с божественным лицом как нельзя лучше соответствует новому отсчёту времени.
– Я думаю, у компетентного жюри больше нет никаких вопросов. Всё и так ясно! – Председательствующий прямо сиял. И в прямом, и в переносном смысле – голубоватый нимб над его головой переливался всеми цветами радуги. – Осталось только обсудить детали производства работ. Данный проект – это действительно то, что нам нужно! – Он перехватил насмешливый взгляд, направленный в его сторону…
Бион просто не мог сдержать себя – сами Боги страдали тщеславием. Совсем как люди. Человек из будущего удовлетворённо хмыкнул – лицо у эскизного льва было точной копией лица председательствующего. Поразительное сходство!..
Бион был доволен. – Наконец-то он открыл давно будоражащую его сознание тайну легендарного Сфинкса, равно как и трёх великих пирамид Гизы…
Только люди оказались гораздо тщеславнее своих Богов. Только люди могли пойти на прямой подлог, – в этом Бион теперь нисколько не сомневался.
И, действительно, тщеславные египетские фараоны присвоили себе все три великие пирамиды Гизы. Первым решился на столь неблаговидный поступок, вдруг возомнивший себя Богом, но весьма посредственный правитель – небезызвестный Хеопс. Дурной пример оказался заразительным – Хафра и Менкаур присвоили себе две оставшиеся пирамиды, даже не пытаясь понять – что же там внутри! В двух словах – произошла фальсификация. Самая настоящая – это точно.
Правда, люди строили и свои пирамиды, но не под тем углом, не в том ракурсе и совсем не с таким смыслом…
И хотя это совсем другая история, но всё равно – это тоже фальсификация.
Тайны зашифрованного времени
«Суть дела не в полноте знания,
а в полноте разумения»
Демокрит
– Многие оспаривают право на правление и время своего прихода к власти… даже те, чьё время еще не настало! – Совет Двенадцати с надеждой обратил свой взор на Тота. – О, Тот, нам нужны твои звёздные карты, подающие Знак о смене властвования, чтобы знать точно – кому и когда по праву будет принадлежать планета!
– Да, у меня есть Допотопный звёздный Атлас, но рассчитать поправки в сетке экваториальных координат с помощью таблиц прецессии новое время определения судьбы я не властен. Все таблицы безнадежно устарели! – Тот сокрушённо развёл руками. – Обычно земная ось поворачивается очень медленно, но Потоп перевернул всё с ног на голову, а прецессия – явление очень сложное, ибо не время определяет движение небес, а движение небесных тел определяет время. Измерив часовой угол Солнца, можно точно узнать – чему равно истинное время в данный момент; а зная положение Солнца и Луны на звёздном небе, можно несложными вычислениями перейти от звёздного времени обратно – к солнечному, или лунному календарю. Важно одно – благодаря прецессии изменяется положение точки весеннего равноденствия и летнего солнцестояния. Мне надо подумать! – Тот склонился над физической картой Земли, испещрённой координатной сеткой – меридианами и параллелями, что-то быстро подсчитывая в уме. – Я должен определиться прямо на месте…
– Людей мы тебе дадим, и техникой тоже обеспечим. Нам нужны всего лишь элементарные звёздные часы и простой счёт в солнечных годах для будущих поколений, – напутствовали его провожающие. – Только не мудри, Тот, со своей электроникой. Сейчас не то время. Пришло время собирать камни…
– Я тоже так думаю! – Загадочно улыбнулся Тот. – Буду ждать вас на Острове.
Высокие гости появились в самый разгар строительно-монтажных работ.
– О, Тот, что же это получилось?! – Ахнули они, растерянно созерцая загадочную каменную изгородь в виде окружности со рвом и насыпью вокруг.
– А это еще зачем? – Вопросительно кивнул в направлении четырёх базовых камней, установленных в виде прямоугольника и заблаговременно вырытых ям по окружности вдоль вала, один из высоких гостей. – Опять ты в своем репертуаре, Тот?!
Тот ничего не сказал, но ямы всё-таки засыпали.
– Зачем же так злоупотреблять уникальным положением засекреченного объекта!.. – Недовольно восклицали те же самые лица во время своего очередного визита. Они бдительно ощупывали подозрительными взглядами таинственное двойное кольцо внутри изгороди, запредельно гигантскую аллею, тянущуюся до самого берега древней реки, и странный камень напротив входа в кольцо, образующий идеально ровную линию, направленную прямо на восход Солнца во время летнего солнцестояния.
– Чтобы снабдить вас самой последней информацией о состоянии звёздного времени… отныне и во веки веков! – Торжественно провозгласил Тот и приступил к завершающему этапу доисторического долгостроя, воздвигнув в форме магической подковы пять пар огромных камней, соединённых сверху поперечными горизонтальными плитами в виде гигантских каменных Врат, демонстративно установив внутри ещё девятнадцать лунных голубых камней.
– А в принципе, что еще надо! – Удовлетворённо переговаривались между собой члены приемной комиссии в стенах первой земной обсерватории, позволяющей с большой точностью вести календарный счёт дням, неделям, отмечать времена года, предсказывать солнечные и лунные затмения, и положение звёзд в будущем…
Если вы одержимы идеей космического равновесия – обязательно побывайте в Стоунхендже!
Только … не копайте слишком глубоко – звёзды остановятся.
Тайны зашифрованного времени лежат на Небесах…
Воля случая
«Я забыт в сердцах, как мёртвый;
я – как сосуд разбитый»…
Псалтирь (30:13)
За два тысячелетия до Рождества Христова и за три с лишним тысячи километров к западу от побережья Южной Америки. Пуп Земли – самое уединённое место на планете. И безбрежный океан вокруг…
Агаполо тяжко вздохнул – пожизненная ссылка в окружении таких же несчастных, как и он, на необитаемом острове с потухшим вулканом означала крушение всех его надежд. Отсюда не убежишь – некуда бежать! И не улетишь – он не птица…
Правда, им оставили кой-какую провизию – поддержать их на первых порах. И набор нехитрых инструментов для выживания. Вот и всё. Ну а дальше – живите как знаете! И Агаполо снова вздохнул.
– За что такая жестокость? – Обратился он к Лонелохо, с которым когда-то бок о бок гнул спину в подземных шахтах, добывая золото и алмазы, и выплавлял олово и бронзу на материке. – Мы тут умрём!
– Дабы впредь неповадно было! – Лонелохо безразлично пожал плечами, краем глаза наблюдая за тем, как воздушные корабли один за другим поднимались вверх и растворялись в безоблачном небе. Боги оставляли своих провинившихся слуг на произвол судьбы…
«За откровенное хулиганство, повлёкшее за собой многочисленные жертвы!» – Так сказал сам Это’т, самый главный из богов. Сказал так, как будто подписал им всем смертный приговор. Немудрено, что Агаполо тогда очень сильно удивился – ну не знал он, что у богов иной меры наказания, кроме как многолетнего заточения или пожизненной ссылки-то и нет. Агаполо не знал – смеяться ли ему или плакать. Выручил Лонелохо.
– Уже темнеет, – как бы между прочим, констатировал он. – Пойдём, перекусим тем, что Это’т послал! И спать…
Какой уж тут сон! – Вяло запротестовал Агаполо, но от поданного куска не отказался и вскоре попросил другой. В то время как почти у всех просто пропал аппетит, Агаполо всё никак не мог насытиться. Оригинальный способ подавления нервного стресса вскоре дал о себе знать, и Агаполо ударился в приятные воспоминания.
– А помнишь?.. – Добродушно икая, удовлетворённо вспоминал он очередной эпизод.
– А как же, помню! – Лонелохо тоже было что вспомнить: «Это он – Лонелохо – был бесспорным проводником отнюдь небесспорных идей Агаполо. И когда Агаполо наотрез отказался проливать пот во славу богов, его верный друг Лонелохо подбил к этому всех остальных. И подземный завод тут же вмиг опустел!» – Лонелохо зябко поёжился, не вникая в суть очередных разглагольствований Агаполо: «Это он – Лонелохо – первым сел за волшебный штурвал, когда его старый друг Агаполо поделился с ним своей сокровенной мечтой захватить воздушные корабли и лететь с ним хоть на край света куда глаза глядят. И не их вина, а скорее беда, что пока Лонелохо искал подходящие ориентиры на горизонте, кто-то то ли по недомыслию, то ли по злому умыслу засветил режущий луч и повёл им по этой пустынной равнине. И понесло!» – Лонелохо с раздражением сплюнул: «Насмехались над богами, безрассудно уродуя землю лихо закрученными спиралями и всякой чепухой. Взять хотя бы ту гнусную обезьяну с безобразно закрученным длинным хвостом…»
– Столько кораблей столкнулось, сколько людей разбилось.… стоило ли эту ерунду городить? – Лонелохо был вконец разочарован.
– Воля случая… – Агаполо тоже вспомнил тот недавний конфуз – огненные лучи постоянно накладывались и пересекались друг с другом, но воле случая было угодно сохранить эти трагикомические картины в небезызвестной пустыне Наска на века, а их сумасбродных создателей послать куда подальше. Пуп Земли станет островом Пасхи – именно островом Пасхи назовёт Пуп Земли адмирал Роггевен в 1722 году. Но то будет потом…
А на следующий день, проведя сумбурную и бессонную ночь, Агаполо решил действовать. Он намеревался загладить свою вину перед богами. Весьма необычным способом, достойным уважения, дабы обратить на себя внимание. Агаполо твёрдо уверовал в то, что его почин будет тут же поддержан всеми и со временем замечен богами. Прихватив с собой ультразвуковой нож, Агаполо отправился на поиски подходящего материала для предстоящей работы. И вскоре нашёл то, что искал – в кратере потухшего вулкана.
Встревожившись неожиданным исчезновением своего закадычного друга, Лонелохо вскоре нашёл своего Агаполо – в импровизированной каменоломне. Агаполо резал скалу с такой страстью, что у Лонелохо создалось ложное ощущение, что перед ним не скала, а глина.
– Что это ты, с места – и сразу в карьер? – Осторожно поинтересовался он, с любопытством рассматривая ещё не завершённую нескладную статую с невероятно вытянутыми ушами и несоразмерно вздутым животом. – И куда ты её потом?
– Установим на побережье. Ты поможешь мне или нет?
– Помогу, Агаполо, – безропотно согласился с ним Лонелохо. – Мы все поможем тебе! Только зачем?
– А что, ты знаешь другой выход? – Вдруг ополчился на него Агаполо. – Охотиться на пролетающих птиц? Или сходить с ума?! – Агаполо знал, что говорить.
Корабль видели многие, и на всеобщую галлюцинацию это не было похоже и на мираж тоже – все явственно слышали давно подзабытый ими вибрирующий звук бешено вращающихся лопастей винтов.
– Это Тот…тот самый Тот! – Агаполо был в полном отчаянии.
– Что Тот, что Это’т – всё едино! – Хмуро обронил оказавшийся рядом с ним Лонелохо. – Зря стараешься, Агаполо…
– Не по-божески это, брат! – Тот укоризненно закачал головой. – Не для того мы создавали людей, чтобы гноить их заживо посреди океана.
– Ты там был? – Нехотя отозвался Это’т. – Что ты видел?
– Много статуй вдоль побережья – покаяние в камне, брат.
– Это как понимать? – Это’т досадливо поморщился, недоумённо передёрнув плечами.
– Мы ещё здесь, спасите нас, заберите нас отсюда…
– Ну и забирай! – Это’т сделал великодушный жест. – Если они там действительно все раскаялись.
Тот недоумённо поднял брови.
– Новое месторождение залежей алмазов! – Пояснил Это’т. – Ты не возражаешь, брат?!
– Сам Это’т, учитывая ваше откровенное раскаяние в злополучном инциденте, – молодой бог с содроганием покосился на однообразные скорбные лица каменных истуканов вдоль береговой линии, – послал меня сообщить вам, что ваш глас услышан, и вы прощены! Всем подготовиться к посадке на корабли! Повторяю – всем подготовиться…
Тысячи людей, подталкивая друг друга, тут же устремились вперёд.
– Без паники! – Молодой бог тщетно пытался перекричать восторженно ревущую толпу. – Места хватит всем.
Лонелохо оглянулся – Агаполо среди них не было. Лонелохо нашёл своего Агаполо – заваленного грудой камней, с застывшей улыбкой на устах. В остекленевших глазах Агаполо отражалось ультрамариновое небо – Агаполо уже собирался уходить, когда произошёл этот странный обвал. Вот уж поистине воля случая…
День, когда время остановилось
Это был день, когда время остановилось…
Убийца вошёл, нисколько не таясь, не скрывая своего истинного лица и не пряча свои откровенные намерения в глубоких складках просторного капюшона. Он был высок, строен и божественно красив, и его никак нельзя было принять за обыкновенного наёмного убийцу – в его руках было всё – власть, слава, богатство! Было…
Под стать убийце была и его жертва – как две капли воды похожая на него самого! Убийца молча достал своё смертоносное оружие и также молча исполнил свой смертный приговор.
– Так трудно быть богом! – Он подошёл ближе и вложил в холодеющие руки умирающего орудие убийства. – И так легко умереть. Может, ответишь мне тем же? – И потенциальный самоубийца встал прямо, напротив, во весь свой высокий рост.
– За что, брат?! – От нечеловеческого крика содрогнулись и стены, и пол.
– О Боги! – Убийца склонился ещё ближе. – Я не за то тебя убил, святая простота, что ты дал наше тайное знание людям. И не за то, что ты спас этих несчастных от надвигающегося Потопа! – По перекосившемуся лицу пробежал нервный тик. – О Тот, как ты мог! Как ты мог сдать всю полноту нашей власти тем, кого мы сами же и породили? Я за то тебя убил, что ты людям всё отдал, понимаешь?
– Да, я дал им веру в себя, освободив их от твоего божественного руководства… – Тот слабел всё больше и больше, голубой нимб над его головой померк. – И ты меня так и не понял, но всё равно я прощаю тебя, брат мой! – Благородное лицо Тота исказила предсмертная судорога и он сразу переменился в лице.
Тот умирал…
Тот умирал во всех своих многоликих ипостасях во всех параллельных мирах, во всех известных измерениях и в других Вселенных.
– Я тебя прощаю… – Беззвучно шевелились иссиня-чёрные губы Тота из другого параллельного мира.
– Прощаю… – Безжизненно струился над рыдающим убийцей бесплотный дух Тота из другой Вселенной.
– Прощаю… – Грустно изрекал непохожий ни на что Тот.
– Прощаю… – И это тоже был Тот. С Того Света…
– Прощаю… – Тот самый Тот…
– Прощаю… – Тот, который…
– Прощаю… прощаю… прощаю… – Всепрощенчески вторили ему исчезающие в небытие, тающие прямо на глазах полупрозрачные кубы, бледнеющие шестигранники и тускнеющие конусы – истинные и трагичные сущности великого Тота во всех его шести измерениях.
– Прощаю… – Сердце Змеи, очередной сущности Тота, внезапно остановилось…
– И прощай!.. – Мёртвый Тот, Тот-антипод из непримиримого Антимира властно простёр свою светящуюся изнутри карающую длань в направлении своего обезумевшего антипода из Мира живого.
Всё хорошее и плохое, белое и чёрное, материя и антиматерия, прошлое и настоящее – всё вокруг переплелось в аннигилирующем пространстве неподвластной времени магии Тота – этой вечной феерии и основе всего сущего.
Это был день, когда время остановилось. Это был день, когда Солнце остановилось на востоке и не взошло на противоположной стороне Земли, где в течение двадцати четырёх часов не наступал рассвет. Это был именно тот день, когда Боги покинули Землю, даровав цивилизацию человечеству…
Звери
«Ты слышишь, как струна звенит и плачет?
Она звенит, дрожит слезой горячей
Здесь в глубине, трепещет в лад со мною:
«Я здесь, я здесь всегда, всегда с тобою!»
Леся Украинка
Окраинная ветвь нашей Галактики. Планета Земля. Миллион лет до нашей эры. Где-то на побережье Тихого океана.
Майо Рано шёл по кромке прибоя. Он уже никуда не спешил. Майо Рано облетел вдоль и поперёк всю планету, но везде не переставал удивляться. Какое разнообразие жизни и природных условий – настоящая летающая лаборатория, где природа сама экспериментирует со всевозможными вариантами эволюции. Майо Рано чувствовал себя здесь настоящим царём зверей. Огромные мамонты осторожно обходили стороной непонятное им неуклюжее существо чужого мира. Саблезубые львы держались на почтительном расстоянии, подозрительно щурясь на ослепительный блеск его скафандра. Гигантские нелетающие птицы с массивными телами и мускулистыми сильными ногами, немного пораскинув своими в буквальном смысле куриными мозгами, и вовсе убегали от него восвояси…
Однако, ему пора. Майо Рано очень нравился океан, но всегда и везде Майо Рано помнил о Ней. Ведь он ей обещал вернуться. А она обещала ждать…
Майо Рано был настроен на лирический лад…
Он не знал, что в ближайших зарослях уже давным-давно за ним неотрывно наблюдали несколько пар настороженных злобных глаз.
Майо Рано заметил их слишком поздно. Суковатая дубина обрушилась на его несчастную голову с такой страшной силой, что треснул выдерживающий чудовищное давление гермошлем. Майо Рано упал. Но его продолжали бить. Острые когти вонзились в жаропрочную ткань комбинезона. Били его долго и страшно, буквально растерзав в клочья. Его бросили только тогда, когда он совсем затих. Но Майо Рано был еще жив. Он все видел и слышал, но только встать уже не мог. Ужасные косматые существа с плоскими покатыми лбами низко склонились над ним. Глубоко посаженные глаза под низкими надбровными дугами хищно блестели. Победный рёв был слышен издалека. Потом они ушли.
«Какие звери», – Майо Рано попытался повернуться на другой бок, но не смог даже пошевелиться. Он не мог знать, что впоследствии это страшное существо назовут неандертальским человеком. Но было ли оно человеком? Вот в чём вопрос…
Майо Рано почувствовал какое-то движение. Прямо из-под земли. Он еще мог чувствовать. Нежные ростки бамбука проклёвывались то там, то тут…
Майо Рано умирал. Умирал быстро и мучительно. Молодые побеги в считанные минуты насквозь пронизали его неподвижное тело.
Последнее, что он видел – голубое небо: чистое, без единого облачка. Тихо шелестел бамбук. Он всё рос и рос. Он рос так быстро, что это можно было увидеть и услышать. Но Майо Рано был уже мёртв…
Центральная часть скопления галактик в созвездии Северной Короны. Донжон – колыбель цивилизации Кнуд. Оперативный центр управления полётами. Дежурный отдел по проведению поисково-спасательных работ. Много времени спустя.
– Майо Рано? – Дежурный опустил глаза. – Мы ведём планомерную розыскную работу. Как только нам станет что-нибудь известно о нём, мы тут же сообщим вам! – Дежурный, мягко говоря, лукавил. Он тактично умолчал о том, что поисковики нашли космический аппарат Майо Рано, но не нашли его самого. И никогда не найдут…
Но она не знала этого. Она просто терпеливо ждала его. Ведь Майо Рано твёрдо обещал ей вернуться. Она очень долго ждала его. Тысячу лет по земным меркам. Почти всю свою оставшуюся жизнь…
– Наши радиотелескопы постоянно нацелены на предполагаемый район звёздного неба. Пока ничего.…
Но мы принимаем все меры…
Это было правдой. Звездолёты постоянно модернизировались и совершенствовались, они дооснащались самыми новейшими средствами защиты и аварийной гиперсвязью. И, самое главное, в одиночку на них уже никто не летал. Она знала это, но ей было всё равно. Взгляд надежды потух окончательно. Она просто устала ждать…
Дежурный очень долго смотрел ей вслед. Он был потрясён. Как долго она могла верить в возвращение Майо Рано, про которого здесь уже почти все забыли…
Уже умирая, она снова увидела его. Наяву или во сне, но Майо Рано звал её за собой… В глубокую даль…
Последнее, что она видела – какое-то ужасное существо с плоским покатым лбом и безжалостным взглядом. Что это было, она не знала. Но она умерла с чистой совестью и спокойной душой. Она сама интуитивно догадалась о том, о чем ей никто так и не сказал. Не захотели сказать…
Звери…
Звёздный Ванька. Почти по Чехову
Ванька Жуков, семилетний мальчик, депортированный три месяца тому назад в гелиосверхновую школу в созвездии Циркуль, в ночь под звездопад не ложился спать. Дождался, когда дежурный робот Резец, не решив уравнение любви с двумя неизвестными с его электронянькой Девой, ушёл регистрировать метеорный рой Хамелеонид, а электронянька, зарегистрировав амплитуду дыхания притворившегося спящим Ваньки, переключилась в состояние электроанабиоза, достал магнитофлешку и стал диктовать.
«Милый дедушка, Константин Макарыч! – прошептал он. – Поздравляю тебя с … биллионолетием Млечного Пути и желаю тебе всего от Первоатома. Нет у меня ни отца, ни маменьки после вселенской катастрофы в другой Вселенной. Один ты у меня остался. А вчера мне было светопреставление за то, что я учил историю цивилизаций и по нечаянности заснул. А на днях велели мне задать программу для моей электроняньки Девы, а я ошибся, а она вместо того, чтобы селёдку с хвоста чистить по заданной мной программе, стала ею мне в щёки тыкать. А еды нет тут никакой. Утром дают тюбик с пастой, в обед и в ужин тоже, а сами святым духом пресыщаются, что ли…»
Ванька вздохнул и пугливо покосился на полки с электронными внутренностями, съёмными щупальцами и блоками существования.
«А планета Транзистор большая. Всё бетон да стекломасса. А чтобы собачонку живую или корень жизни, так того здесь нет. Дедушка милый, нет никакой моей возможности, хотел я смыться отсюда, да тех, кто депортироваться пытался, перехватывают, и никого не пускают отсюда без разрешения ректора Диода, а на звездолёте боюсь, небезопасно это и долго. Прилетай, милый дедушка. Пожалей ты меня, сироту вселенскую, а то жизнь моя хуже машины всякой. Остаюсь твой внук, Иван Жуков. Милый дедушка, прилетай!»
Ванька вложил магнитофлешку с записью в платиновый пакет и написал адрес: «Тринадцатая Метагалактика, звёздное облако «Местная система», Солнечная система, на Землю, дедушке». Потом почесался и прибавил: «Константину Макарычу…»
Всё точно по Чехову!
Зачем человеку имя?
Я недавно одну промашку дал – одного гражданина не тем именем обозвал. Запутался я вконец с этими именами. Или склероз замучил…
А тот мне прямо так и заявил, что я не имею никакого морального права работать с людьми. Так и сказал. Только какая мне, в конце концов, разница, как его зовут? То ли Василием Викторовичем, то ли Виктором Васильевичем, то ли Владиславом Владимировичем, то ли ещё как…
И сколько же всего таких Кузьмицких В.В. в отдельно взятом городе? А в области? А в масштабах всей страны? Десятки, сотни, тысячи. Тут и впрямь с ума сойти можно. А ИНН у каждого отдельно взятого человека только один. И на всю жизнь. Даже двух одинаковых ИНН не бывает. И быть не должно. Это – система, а во всякой системе должен быть полный порядок…
Возьмём, к примеру, того же Кузьмицкого В.В., ИНН 7519187674489, паспорт 21 13 563875, медицинский полис ЭХ 675231, свидетельство пенсионного страхования 085 — 230 — 512 — 85, диплом установленного образца ОХ 037479, свидетельство о государственной регистрации прав 32 УХ 193878… совокупный доход… подоходный налог… всё сходится. И всё ясно.
Или ИНН 531725442890. Паспорт 2 71 16578, справка ВТЭК 095187, пенсионное удостоверение 125977 – аннулированы. Свидетельство о смерти АУ 973456821. То есть, был ИНН – и нет ИНН, как бы его ни звали…
А вот с ИНН 998341457662 придётся повозиться. Кроме свидетельства о рождении АХ 546371 – ничего нет. Это – новенький. Придётся оформить, как положено. Только и всего. Лично я тут никаких проблем не вижу. Значит…
Значит, никакого склероза у меня и в помине нет. Одного не пойму! – Зачем человеку имя, если у него есть ИНН?
***
Савостьянов, Александр Дмитриевич печатался в газетах, журналах и альманахах России, Белоруссии, Украины, Молдавии, Греции, Германии, США и Японии. Ряд произведений переведен на английский язык. Обладатель премии – Серебряное Перо Руси Международного конкурса «Национальная литературная Премия Золотое Перо Руси-2016». Победитель, призёр и лауреат многих других международных и всероссийских литературных конкурсов и премий. Член Ассоциации «Мастера Поэтических Миниатюр» (МСПС), Союза брянских литераторов, Русского литературного клуба и Футурсобрания. Награждён памятной медалью «50 лет космонавтике» и другими общественными наградами. В настоящее время проживает в городе Клинцы Брянской области.