ЖЕНИХ-САМУРАЙ
Арцви БАХЧИНЯН
Перевод с армянского
СВЕТЛАНЫ МАРДАНЯН
Проучившаяся в Японии одна знакомая, с которой я и виделся-то всего пару-тройку раз, позвонила как-то с весьма неожиданной просьбой:
– Слушай, судя по соцсетям, у тебя в друзьях полно девушек… К чему я это: тут японец один приехал – ни за что не догадаешься зачем! Познакомиться и жениться на армянке! Будь другом, организуй пару встреч…
Оо… я вовсе не прочь свата сыграть, если в результате удастся осчастливить кого-то… С моей японисткой я не так близок, чтоб спросить: «А что далеко ходить?.. И ты вроде незамужем…» Интересно, кто из них другому не понравился…
Словом, чтоб более основательно обсудить задачу, на следующий день я встретился с японцем и японисткой. Среднего роста пухленький Ацухико-сану могло быть и тридцать пять, и все пятьдесят. С легким японским поклоном пожал мне руку и вплоть до расставания не снимал с лица любезную улыбку.
Гость по-английски говорил не очень; затрудняясь, обращался за помощью к японистке.
– А почему решили выбрать невесту среди армянок?
Мне показалось или он действительно покраснел?
– Знаете, такой наказ дал мне отец: выбрать невесту-армянку… Он – профессор литературы, – сказал он на смеси родного с английским.
Слово отца для японца – закон даже сегодня, в начале двадцать первого века.
– Любимая книга моего отца – «Плавучий замок» Яно Рююке, – продолжал Ацухико. – Там герой встречает на корабле розовощеких зеленоглазых золотоволосых молодых красавиц-армянок, сильно отличающихся от японок…
– Интересно. Знаете, когда написан роман?
– О, знаю, – сказал Ацухико, как будто стесняясь того, что знает. – Рююке этот роман написал в конце девятнадцатого века. Но позднее Мацуно Синдзо в своей книге «Взятие острова красавиц» тоже писал, что самые красивые женщины мира – живущие в Турции армянки… Отец и этот роман очень любит…
Я попросил свою знакомую записать имена этих писателей и названия воспевающих красоту армянок романов: может, понадобится…
– А четыре года тому назад по одному из наших телеканалов была двухчасовая передача из Армении, вел Такеши Китано…
– Ооо… и?
– Наши журналисты приехали в Армению лично убедиться в том, что армянки красивые. Они побеседовали с тремя девушками, а в конце предложили телезрителям проголосовать за самую из них красивую… Так вот, после этой передачи отец мне каждый день твердит, что я должен поехать в Армению и там выбрать себе невесту, потому что он хочет, чтоб его внуки были наполовину армянами… Он сказал, не впустит в дом, если вернусь без невесты…
Меня подобное желание японского профессора удивило, но еще больше удивило такое беспрекословное подчинение зрелого сына воле отца.
– Ацухико-сан, – начал я, – столь высокая степень уважения по отношению к отцу весьма похвальна, но ведь, в конце концов, женитесь вы, а не он? Может, вы вообще не намерены жениться…
Ацухико озабоченно вздохнул.
– По правде говоря, я никогда всерьез не думал о женитьбе, но родители очень хотят, постоянно напоминают, что мне уже сорок…
«Ну да, поздновато, но не так, чтоб уж совсем», – подумал я, а вслух сказал:
– А может, армянки вам не очень…
– О нет, очень-очень: эти большие глаза, большие носы…
Как-как? Я не ослышался? Японистка поспешила внести ясность:
– В Японии большой нос – признак красоты…
– Что ж, подберу с носами побольше, – пошутил я.
– Не обязательно, – девушка шутку не оценила.
Мы продолжали беседовать. Ацухико, разоткровенничавшись, заявил, что хотя и окончил университет Хоккайдо, но никогда не работал, поскольку финансовое положение семьи позволяет жить не работая и даже завести семью, детей…
«Хорошо устроился», – подумал я с долей зависти. Наверняка из богатого самурайского рода… Сказал ему, что в моей интернет-среде немало незамужних девушек, и я извещу некоторых самых близких о потенциальном женихе из Страны восходящего солнца …
Тут Ацухико схватил мою руку:
– Прошу тебя… Ты мне друг…
На следующий день в одном из ереванских парков должен был состояться митинг протеста, и я предложил встретиться там, пообещав пригласить всех откликнувшихся девушек-кандидаток…
А вечером начал обзванивать по очереди засидевшихся в девицах и мечтающих выйти замуж подруг-приятельниц, приглашая прийти на завтрашний митинг и заодно встретиться с богатым женихом-самураем, возжелавшим непременно жениться на армянке.
Однако мое сводничество было, как я и предполагал, обречено на провал…
Первой позвонил одной подруге-искусствоведу, с которой был сравнительно более близок.
– Ты знаешь, что я работаю над докторской. По-твоему, я могу сейчас думать о личной жизни, причем с иностранцем? – упрекнула она, но это не помешало ей, ни разу не бывавшей в Японии, двадцать пять минут говорить о политике, чайной церемонии, икебане, литературе, живописи, театре кабуки и кино, детально разобрав фильм Такаши Имаи «Кику и Исаму».
Позвонил подруге из мира кино. Предложение ее рассмешило:
– Слушай, был бы хотя индусом, у меня есть синее сари, одела бы и явилась на митинг… нет, я против браков с иностранцами, мы должны сохранять свой генофонд…
Третья была говорливая, очень остроумная подруга-музыкант. Та тоже рассмеялась:
– Как, говоришь, его зовут? Ацухико? Представляешь, сколько смеха будет?.. Ночью просыпаюсь и говорю: «Ацухико!!!!!» … Ой, не могу! А он и впрямь черный как уголь?[1] Хи-хи-хи… Нее, дорогой, мне нужен настоящий армянский мужчина, с юмором, отзывчивый. Самурай в мое будущее не вписывается…
Четвертая, тоже музыкант, не рассмеялась. Она очень серьезно сказала:
– Говоришь, самурай? Ты что, не знаешь, что самураи развратники, они занимаются сексом со своими несовершеннолетними учениками…
Зря старался убедить, что я в шутку называю его самураем, что самураев давно уже нет и в помине. И слушать не стала…
Пятая – специалист по английскому, перевалившая за сорок, мечтающая выйти замуж с того дня, как стала совершеннолетней…
– Спасибо за заботу, но – какой он на вид?..
– Пухленький…
– Ой, только не говори, что похож на борцов сумо…
– Нет, что ты…
– Но если он в сорок пухленький, в пятьдесят будет уже как сумоист… Нет, не хочу, меня воротит от толстых мужчин… жирные, сотрясают телесами… Фи! По-твоему, я этого достойна?! Спасибо большое, пока…
«Понятно, почему засиделась в девках», – подумал я зло и набрал шестой знакомой, из театрального мира, за тридцать пять, твердившей, что ни в коем случае не выйдет за армянина…
– Что?! – воскликнула она, и пошло́… – Да, я никогда за армянина не выйду, но не выйду и за чернокожего, не выйду и за желтокожего… Мне европейца подавай, имей это в виду на следующий раз…
«А европейцы прям в очередь станут за тобой, расистка такая», – подумал я и набрал номер седьмой, тоже из мира искусства: тоненькая, голубоглазая, и нос вроде не кнопкой. Немного, правда, на религии повернута: чакры там, экстрасенсы, вуду – и тоже свое будущее видела вне Армении…
– Приду, дорогой, спасибо большое, что не забываешь засидевшуюся в девицах свою подругу…
Мог бы, наверно, поискать еще кандидаток в контактах, но согласие хоть одной, наконец, получил, и хватит с меня. Семь – цифра магическая, так что этой седьмой, может, и суждено стать самурайской невестой…
Пошли на следующий день на митинг. Я рассказал Ацухико, в чем суть протеста: наши несравненные олигархи хотят парк при Доме камерной музыки застроить кафе и ресторанами, с этой целью впрыснули ядохимикатов под корни деревьев, чтоб засохли, а засохшие деревья спилить вроде не самый большой грех, и тогда развяжутся у них руки на свое черное дело… Представитель обожествляющей природу японской нации был потрясен таким варварством и присоединился к нам, не менее энергично выкрикивая на армянском: «Сад – наш! Сад – наш!» Более того, он дал интервью одному журналисту, сказав, что в их стране считается неприемлемым даже обыкновенный камень перемещать на другое место, мол, против природы это…
Седьмая кандидатка подошла, я познакомил ее с Ацухико. На корявом английском они обменялись несколькими словами, и… на этом все кончилось.
Ацухико я больше не видел. Позднее японистка поведала мне, что девушка с голубыми глазами и немаленьким носом жениху-самураю понравилась – так он, во всяком случае, сказал, но он не считает себе достойной ее, что ему нужна девушка более покладистого нрава, что… Понятно, что в действительности все сводилось к японской национальной черте – врожденной деликатности. Невозможно представить, чтоб японец о ком-либо сказал, что ему не нравится… А наш Ацухико – истинный самурай, из тех, кто веками, не колеблясь, вспарывали себе живот во имя высоких принципов…
Вместо послесловия: голубоглазая искусствоведка так и осталась незамужней, а Ацухико-сан и вправду вернулся на родину с женой-армянкой. Не знаю, насколько она была красива, но говорят, щедро одарила самурайский род армянскими генами… И, конечно, не очень маленькими армянскими носами…
***
[1]Ацух по-армянски – уголь.
