ВИКТОР ПОПКОВ И РУССКИЙ СЕВЕР: НЕ ПУСТЕЦКИЙ, ДЕЛЬНЫЙ РАЗГОВОР

Варвара ЗАБОРЦЕВА

Там, где небо чисто-чисто,

Где ночь белая лежит,

Между берегов тенистых
Речка Пинега бежит…

Песня о речке Пинеге созвучна и мезенским берегам. На Севере, так уж заведено, чужих соседей не бывает. Сегодня ты помог-подсобил, а завтра тебе – так и перезимуешь. И реки на Севере как сёстры. Рядышком текут Пинега и Мезень. Одни горести и радости несут. По берегам тянутся деревянные избы – высоченные, ядрёные. Казалось, не возьмёт их время, на века построены. Но…Вот уже полстолетия Русский Север привлекает художников не только живой красотой, но и красотой уходящей. Избами, уходящими в землю. Жителями, уходящими в облака. Живописец ли, писатель – каждый ищет свои краски и слова, чтобы понять Север. Поговорить с ним. И чтобы разговор вышел, как говорится, не пустецкий.

Полвека назад приезжал в Архангельскую область и художник Виктор Попков. В его мезенском цикле удивительным образом сошлись реальность и миф. Щемящая правдивость сюжетов и не покидающее ощущение потусторонности изображённого.

Виктор Попков объединил работы в цикл под названием «Мезенские вдовы». Самим названием художник подчеркивает – его волнует место и его жители. Также заявляется и сквозной мотив – мотив утраты. Ненавязчиво в названии звучит и время – послевоенное. Годы, когда целое поколение вдов начинает встречать старость. Виктор Попков тонко чувствует свое время, и потому едет именно в деревню, где порой в каждом доме – женское горе.

            Цикл можно считать неким живописным повествованием – на грани лирики, эпоса и драмы. Все три начала сплелись воедино на каждом полотне. За каждым – история, малая и большая. Судьба или несколько судеб.  Каждая картина выстроена как сцена – чуть-чуть – и она готова ожить. Развернётся настоящий театральный этюд. При этом сама ткань холста будто пронизана музыкой, поэзией — тонко найденной лирической интонацией.

Ключевая работа цикла – «Воспоминания. Вдовы».  Живописное напряжение создается уже на уровне колорита – звенящего контраста красного и серого. Ключевой становится фигура женщины, смотрящей прямо на зрителя. В ее взгляде, наклоне головы, опущенных руках – неприкрытое отчаяние, потерянность. Она твердо стоит на ногах, даже чуть заступая за пределы холста, и практически упирается головой в потолок – так в избе становится тесно, неуютно.

Дело не в самой избе – она ещё ядрёная. Лавки начищены до блеска, на окнах накрахмаленные занавески, самовар и печь – все для того, чтобы в доме сберегалась, теплилась жизнь. Попков подчеркнуто обесцвечивает убранство – оно будто начинает исчезать, растворяться. При этом все внимание акцентируется на фигурах женщин, а по-северному – жёнок. Они пластичны и статичны одновременно. Вдовы находятся вместе, в одной избе, но каждая в себе, наедине со своей судьбой. Тонкой игрой оттенков красного, скрепляющего женщин в единое целое, изба наполняется заревом сродни северному небу морозным утром.

Самый «лирический», прозрачно-напевный оттенок платья у вдовы, смотрящей в окно. Она куда больше других залита бликами света, от чего чёрный контур складок становится ещё более фактурным, рифмуясь с линиями окна. Так в многофигурной композиции возникает цельный фрагмент, живущей своей маленькой жизнью, своей тихой мелодией.

Своя нота даже у белого платочка – так бессмысленно поднятого жёнкой, стоящей к зрителю вполоборота. Она удивительно пластична – будто танцует. Складки платья спадают плавно и ритмично. Всё бы ничего, да только взгляд звенит горечью – глаза, опущенные вниз, лицо, погасшее от старости. Важно отметить, что художник всё же выбирает теплые оттенки для изображения вдов. Нет в их иссохших телах мертвенного холода, ещё теплится в них жизнь.

В целом картину можно сравнить с хором —  у каждой жёнки своя тональность. Коллективное домашнее пение вполне традиционно для Русского Севера.

             Песенная тема продолжается и в другой работе. В самом названии звучит рекрутская песня «Ой, да как всех мужей побрали на войну». В центре избы появляется стол, а за ним мужчины и молодая женщина, которые подчеркнуто противопоставлены поющим жёнкам.

Песня уже не объединяет собравшихся. Картина нарочито делится надвое не только столом, который, наоборот, должен собирать вокруг себя членов семьи, но и окном, открывающим вид на реку. Песня будто уплывает по этой реке, растворяется по берегам.

Более богатая палитра не добавляет мажорности полотну. Его внутренний драматизм, напротив, лишь усиливается. Кто эти люди – слушатели? Может быть, дети вдов, приехавшие погостить в родной деревне. Может, собиратели фольклора, которые в 60-е годы часто путешествовали по Северу. Скатерть и печь уже будто чернеют, исчезает акцент на каждом лице, появляется некая обобщенность образов. Зритель скорее присоединяется к девушке, задумчиво сложившей руки и смотрящей в окно — в мир внешний. Намечается выход из избы, но остаётся вопрос: куда. Так и растворяются в густом, плотном воздухе – вопросы и песни.

            Виктор Попков пишет и «сольную песню». Композиция картины «Одна» предельно проста и незамысловата – три плана, три рифмующихся объекта, самовар, жёнка и церковь. В их силуэтах много общего – родственны они, образуют замкнутый самобытный мир, будто закольцованный, будто хоровод. Женский образ становится предельно условным. От рук остаётся лишь контур, от платья – едва обозначенный силуэт. Зато вырастает тень – очертания вдовы всё сильнее запечатлеваются на деревянной стене.

            И все же Виктор Попков возвращается к образу северной деревни и в другом ключе – пишет её богатства, ей способность дарить жизнь. Картина «Сентябрь на Мезени» — это полные корзины грибов и ягод, распахнутая река и высокие угоры. Семья, которая вместе, в одной лодке, хоть и в разные стороны направлены их взгляды. Вода холодная, небо тяжёлое, ветер пронизывающий – но все же полные корзины на первом плане.

Неброские пейзажи, самобытные жители и уклад их жизни – все в живописи Виктора Попкова обретает новое звучание и новое значение, сопрягается с ключевыми событиями XX столетия и при этом сохраняет нечто вечное и подлинное, что сберегли северные избы.

Опубликовано в журнале «Двина», 2023 №3