ВАДИМИР ТРУСОВ. ВСЁ-ТАКИ, В КОНЦЕ КОНЦОВ, МЫ СВОИХ НЕ БРОСИЛИ

***
Всей богеме, за кордон свалившей,
Впору бы сказать спокойно вслед:
– Коли вам Россия стала лишней,
И для вас в России места нет.

Оставайтесь там, куда рванули,
В «звёздочных» отелях у морей,
Чтобы здесь вас впредь не помянули,
И забыли напрочь поскорей.

Побирайтесь, ведь чего иного
Кто же вам позволит провернуть!
Кайтесь, дескать, русские, виновны…
Только вы не русские, отнюдь …

Землю себе выбрали другую?
Там и околеете гурьбой.
Родиной, известно, не торгуют.
Вам осталось торговать собой

И душонкой, что грязнее грязи,
Навсегда утратившим лицо.
И назад не помышляйте, мрази,
Вы для нас мертвее мертвецов.

Слышите? И ладно! Брошен жребий.
Рубикон остался за спиной.
Славно, что подобному отребью
Не бывать с народом и страной.

Такая вот песня

Истекало времечко кровью Новороссии,
Коротко ли, долго ли, а за годом год.
Всё-таки, в конце концов, мы своих не бросили,
Вновь с нацистской нечистью бьётся наш народ.

С нами Бог, хоть каждый бой и кровав, и страшен.
Но святая ненависть силу придаёт,
Ведь Аллея Ангелов в каждом сердце нашем
Пролегла незыблемо, не свернуть с неё.

Сколько братьев и сестёр головы сложили!
Этот полк заоблачный и теперь, и впредь,
Не забудем, не простим, ни одной вражине!
Падали бандеровской всей в аду гореть!

Надо только здесь, в тылу, фронту неуклонно
Помогая, прищемить либеральный хвост.
Чтобы злобной клеветой пятая колонна
Захлебнувшись до ноздрей, сгинула всерьёз!

Мы за мир, за Родину, за любовь, за правду!
И российский флаг не знает подлости и лжи!
Нам, в Победу полную – высшую награду
Беззаветно веруя, «любо, братцы, жить»!

Что ж, победа никогда не давалась даром.
Нынче цену тяжкую выпало платить.
Оттого-то нам с тобой, молодым и старым,
Средь дорог назначенных нет назад пути.

***
Суконный космос мокрых дел,
Преданья преданных напрасно…
Инстинкт навязчиво зудел
Что жизнь, естественно, прекрасна

И не настолько коротка…
Увы, познав судьбы стервозность,
Поют намятые бока:
– Коль миновал опасный возраст,

Так начинай себя беречь,
Юлить, выплёскивая локти,
Меж остальных, кривую речь
Дрессировать в лужёной глотке,

Авось понадобится вдруг!
А ведь механика простая:
Соврать, недорого берут,
И, тем не менее, хватает

Стать в должной норме соблюсти,
Мечта с рождения костистых,
И, в обескровленной горсти
До хруста корм подножный стиснув,

Унять сомнения и злость.
Оно, весьма возможно, кстати,
Что жить в Эпоху довелось,
И, приобщившись в результате

К величию верховных тел,
Вдруг второпях покончить с нею…
Что всё стерпел и отупел,
Считая нормой ахинею…

Смотри, звезда моя, смотри!
Гори со всеми потрохами,
Как те ночные фонари
В рабочий полдень полыхали!

Кипи, затравленная ртуть –
Слеза зеркал неугасимых!
И пусть внештатные плетут
Шустрей тачаночных «максимов»,

Телеграфируя восторг
Всеевропейского единства,
Пусть тарахтит всеобщий торг,
Где даже чёрствый бородинский

Не достается задарма!
А я, совсем обычный русский,
Схожу по-своему с ума,
Без ваших правильных инструкций.

Мольба

Забудь меня ещё тогда,
Когда нас не было на свете,
Когда ни страха, ни стыда
Не испытали наши дети,
И ты не знала пьяных драк
И вечной боли унижений,
И я, мерзавец и дурак,
Тебе не делал предложений!
Забудь! Мольба не звук пустой!
Великим ласковым созданиям
Своей несметной красотой,
Своим отважным состраданьем,
Негоже потакать зверью.
И я, не склонный к птичьим трелям,
В однажды начатом бою
С самим собой – уже застрелен.

***
По натуре гуманитарий,
Угодил я сперва в технари.
Хоть стихи доверял гитаре,
Но пахал от зари до зари
На промасленной, дымной ниве,
Растворяя себя в толпе.
Точно сызмальства мне вменили,
Начинать на чужой тропе,

И, с годами, не стар, не молод,
Изорвав не свои гужи,
Окунуться в постыдный холод,
Мол, не так, как хотелось, жил,
И пора исчезать бесследно,
Все былое пустив в распыл…
Терпкий привкус иного хлеба
Я не то, что не позабыл,

Но им, собственно, грезил в яви,
Сыт краюхами строф ночных.
То-то с прошлым теперь «краями»,
Невзирая на остальных,
Что из прошлого здесь толкутся,
И возникших уже теперь,
С ними даже в толкучке пусто.
Да не столь ведь я редкий зверь,

Чтоб дышать в одиночку, право!
И о том ли ведётся речь?!
Устраняя изъяны нрава
Неизбежностью новых встреч,
И с прекрасным, и не особо,
Я поблажек себе не жду.
Впрочем, ненависть или злобу
В окружающую среду

Мне выплёскивать доводилось,
И сверх меры, по пустякам:
У кого-то впадал в немилость,
Кто-то волю давал рукам,
Да и я не тянул с ответом…
Эх, жестокая глупость, чушь!
Сожалею порой об этом…
И обмолвиться лишь хочу:

До смирения и покаяния
От сегодняшнего меня
Не измерены расстояния…
Сокровенно в душе храня
Устремление к тем вершинам,
Не мешаясь теперь с толпой,
Вопреки крикунам фальшивым,
Ковыляю своей тропой.

***
Не прощай нам, Господи, ничего!
И когда десятком на одного,
И когда один супротив толпы,
И когда умаслил кривой слепых:
Зоркость, де, от бедности не спасёт,
А во тьме сойдёт на продажу всё,
Или от народа добро сгноят!
Коль не оскудеет рука твоя,
Наши не отсохнут. Давай, ещё!
Ишь, азартно, весело, горячо,
Копошится куча-мала-гурьба!
Ну, из скольких выдавили раба,
Пояса советуя затянуть?
Ни к чему вытаптывать верный путь!
Хлёстко бы, да скоро, да широко!
Ожиданье в снятое молоко
Превратит в итоге любой нектар!
О похожем смолоду я мечтал
Да окстился вовремя. Может быть
Шуранул зазря поперёк судьбы,
Только так, оно, по всему честней.
И какой я крови, от чьих корней
Забывать мне или таить не след,
Особливо здесь, на родной земле,
Где навзрыд порою душа поет.
Знать я отъюлил, отолгал своё,
Хоть, по меньшей мере, надежда есть,
Если речь ершистую взялся весть,
И не захлебнулся пока слюной.
Пусть беда шуршит по пятам за мной.
Заварить бы солнцем тугу-печаль…
Ничего мне, Господи, не прощай!

***
Все дороги, что мною пройдены,
В лучшем случае – полпути.
С детства живший вне малой родины
Должен вновь её обрести.

И, как будто родившись заново,
Сбросить ношу постылых лет,
Что волок на горбу упрямо я,
Мол, и проку в них больше нет,

Коль всерьёз дотянул до отчины…
Да не выхожен видно срок, –
Мне пристанищем лишь обочины
Испетлявшихся вдрызг дорог.

И не ради надрыва вящего
Длится скрип моего пера,
Ведь лежат в земле мои пращуры
От Поволжья и до Днепра,

Ну, а мне-то куда прикажете?
Там, где встала моя заря,
Украшали оленьи пажити
Только шахты да лагеря,

И ни церковки, ни часовни,
Словно гиблая мерзлота
Человеческим всходам сорным
Не сулила вообще креста

(Словно вправду кругом чужбина!
И погибель на столько верст!).
Но землица и не сгубила,
Вот не сгинул, во льды не вмерз;

А скитаться, креста не имучи,
Что босому, да по стерне…
Пусть едва ли я счастье вымучил,
Но зато осознал вполне

(В час безверия и усталости),
Как же горечь моя легка,
Если родина даже в малости
Столь незыблемо велика.

Врождённая память

«Кто носит Родину внутри…»
Елена Штурнева

Знать завидная доля досталась мне
Коль до сей поры ещё жив-здоров.
Жизнь, конечно, зануда, но не вполне,
Есть любимое дело, семья и кров,
И друзья, что братьев иных родней.
Нас великая пестовала страна,
И о том, что было и будет с ней
Есть врождённая память, на всех одна.
Эта память – совести ипостась.
Обладая оной, попробуй струсь
Возразить доброхотам (чтоб им пропасть!),
Отрицающих наглухо имя – Русь.
Дескать, вся насквозь она – сущий тлен,
А народец – кабацкая пьянь да рвань,
Что и прежде-то встать не могла с колен,
А сейчас тем более! Гулевань
Да гнилые святыни пинай-топчи,
Возражения прочих смести спеша,
Мол, довольно мы лаптем хлебали щи!
(Разве к западной кухне лежит душа
У любого из наших, с младых ногтей,
Кто бы чем там импортным не форсил!)
Только знают иуды любых мастей,
На Руси хватает для них осин.
Оттого-то им здесь белый свет не мил.
И не в радость, не в прок серебро в горсти.
Ишь, как рвётся сытый свободный мир
Нам готовое счастье преподнести
И лишить нас памяти и тоски,
Дабы впредь, милейшие существа,
Мы кромсали бы Родину на куски,
По указке известного меньшинства,
За известную цену. Глядишь, а там
И друг дружку повывели б заодно…
Но покуда в сердце есть Божий храм,
Хоть церквушка-обыденка, всё равно,
Переможет русский, переживёт
Лихолетье, напасти, засилье зла.
Ведь от века в обнимку с бедой народ,
А душа его, в пику всему, светла,
Ибо лишь православия тёплый свет
От звериных повадок спасает нас.
И Господь (восславим его завет!)
Никому не по силам креста не даст.

***
Оттепель. Выкрутасы скупой зимы.
Впору бы снега или просить взаймы,
Или купить. Да, видишь ли, братец мой,
Нет ничего дороже, чем снег зимой.

Вот и сегодня он пополам с дождём.
Ладно уж, настоящего подождём.
Пусть ожидание может продлиться год,
Стерпим и это. Сколько еще забот,

Кроме погоды! Если бы лишь она
Определяла лучшие времена,
Всем, очевидно, было бы по душе
С милыми рай устраивать в шалаше,

Где потеплее, скажем, в субтропиках.
Если же наше счастье у нас в руках,
Что ж мы доселе счастья не обрели,
Не уступив ни пяди родной земли

На побережье северном? Я о том,
Что оно южное. Впрочем, житейский шторм
Часто опаснее тех, что несёт Гольфстрим.
Знать, о погоде попусту говорим.

Вадимир Вадимович Трусов
Родился в 1965г. в г. Воркуте. В 1988г. окончил Ленинградский «Военмех» (БГТУ «Военмех»). С 1993г. жил и работал в Мончегорске, с 2022г. живёт в г. Мурино. Двадцать лет отработал на производстве, прошел путь от мастера до главного инженера ремонтно-монтажного предприятия. В дальнейшем трудился тележурналистом и корреспондентом городских и корпоративных печатных СМИ. В настоящее время заведует отделом критики и литературоведения журнала «Приокские зори» (г.Тула, удалённо). Стихи пишет со школьной скамьи. Член Союза писателей Росиии, лауреат Всероссийской литературной премии «Левша» им. Н.С. Лескова, а также премии губернатора Мурманской области «За особый вклад в развитие культуры и искусства». Публиковался в журналах «Север», «Приокские зори», «Осиянное слово». Автор восьми книг стихов и прозы, а также CD-альбома «Песни без сожалений».