И ГРОХОЧЕТ МИР

Дарья Арент-Блюмина

ДВАДЦАТИСЛИШНИМЛЕТНИЕ

Движется тёмным пятном по полю

Танков зелёных змея.

Крепкие танки, хорошо сложённые

Немцы.

Мощные двигатели ревут,

Израненная земля зовёт к себе,

Обратно,

Всех нерадивых

Безумных своих сыновей.

Двадцатисемилетний политрук

Бросает очередную сапёрскую

(В смысле – непредназначенную для танков)

Гранату.

В самое горло

Хладнокровному существу

Рождённому из высококлассной стали.

Но недодюжина двадцатисемилетних

Тоже выкована из стали.

11 кругов ада −

На каждого по одному.

Танки идут колонной,

Шершаво скрипят подшипники.

Танки скользкой змеёю

Ползут и ползут на Москву.

Ржавая пасть готовится

Заглотить всё, что дышит.

И смерть уже не просто стоит на пороге.

Вот она – здесь и сейчас.

Шаг.

И дело не в том, как бы вырваться, −

− давно не в этом.

Таких вопросов уже не задают.

Думают: как бы продержаться

Подольше,

Чтобы вырвался кто-то другой,

Под Москвой.

И политрук

(Он 14 года рождения)

Доказывает политическую браваду

Практикой.

Именно так и доказывают верность теории −

Собственной кровью.

И вот он лежит, мёртвый,

С перерезанным горлом

А тело – вмятина

Танковой гусеницы.

И колонна всё равно идёт на Москву,

Но уже на несколько танков у′же.

На пять с лишним решающих часов позже.

Это значит, что несколько душ

Вырваны, выдернуты, выкуплены

У пекла.

Взяли у ада отсрочку.

Поэтому там, под Москвой,

Кто-то прорвётся, выживет.

Точка.

И это мирное небо над всей Москвой

(А небо – одно на мир,

Значит – над всей планетой)

До сих пор удерживают

9 сапёров

1 лейтенант

1 политрук

Где-то под Волоколамском.

 (под Волоколамском 11 сапёров, ценой своих жизней целый день сдерживавали продвижение фашистских танков и пехоты на Москву)

 

***

Умрут умрут умрут умрут

И те и эти.

Тяжелый чёрно-красный грунт

Тревожит ветер.

 

И степь нема и холодна

И одинока.

Ковыль дорос до моего окна

В мгновенье ока.

 

Запомнятся печальные слова

Одной молитвы.

Смерть не спасенье, но пока

Она в пределах крипты.

 

А за пределами − пустырь.

Не степь, не поле.

Но даже там растёт ковыль −

Растёт на воле.

 

И всё-таки, они умрут.

И те, и эти.

И в этот красно-чёрный грунт

Придут их дети.

 

***

Мама. Мне опять снился город.

Старый такой, но совсем не утративший красок!

Небо − туман, облака из газа

Ядерный гриб разрастается снова.

Разбилась старая ваза, мама.

Разбилась ваза!

Сектор — Не — Газа, но ядерной пыли. И пепла.

Вот и опять розовеет закат.

Красные линии − свет на домах.

Придёт ли мессия в Иерусалим?

И нужно ли это кому-то?

Москва − Третий Рим, потому что четвёртый −

Пекин. На одиноком таком ветру

Начало равно триумфу. А значит равно концу.

Мама! Мне снилась война.

Я хороший, закрыл двери и окна,

Выключил газ на плите.

Но проснулся от запаха гари.

Мама, мне снилось что я стал пеплом!

И все они тоже стали.

 

ВЕЧНЫЙ БОГ

Россия, Сирия, Чечня, Ирак,

И в вереницу несплошного постоянства

Ворвётся слог, как расцветает мак,

Красня пустынное пространство.

Россия − здесь. Да что − Россия?

И в самом деле… Слава и хула любым богам.

Задача простая − не показывать свои силы.

Даже если сила всего одна.

Даже если Россия − совсем черна,

От угля и стали, и пелена если прячет её поля,

Если сила одна − то она моя.

Если Бог один, значит бог − весна.

Если ходят на танках да по морям,

Если стонет в окопах моя земля, если даже сила

− всего одна, эта сила в шахтах и тополях.

И чужими водами окружена.

По траншеям чужим поднимает себя,

И пускай вся черна, от снегов (!) черна!

Есть большая страна. И страна моя.

Будто силой неведoмой упоена,

Богом вечным поддержана, что весна.

 

***

Всё, что случается тихо и без огласки,

Приводит к последствиям хуже взрыва ядерного оружия.

Если громко кричат – запомните дети – значит, делать не будут,

И усталый солдат устало поправляет каску.

 

Он давно зарубил на носу и не только,

Что война не заканчивается, а просто меняет форму. Но пока он

Пускает пустые боеголовки в сиротливые огороды

Его города, без оглядки на завтра сегодня уснут спокойно.

 

И он на своём языке напевает родные гимны,

Он давно уже понял: что случается тихо и без горделивой огласки,

Однажды либо спасёт всех нас, либо в конец уничтожит,

И усталый солдат устало поправит каску.

 

И сегодня и он, и село, и поле, и город

Будут спокойно спать, ни о чём не жалея, но многое помня.

Он заправит ещё с десяток пустых головок снарядов

И огонь прекратится, даже не начинаясь.

 

И весь мир сегодня уснёт спокойно.

 

***

Война. Привычная война. Смешное дело.

И правят миром облака. И стрелы.

Вскарабкавшись на высшую из гор,

Стреляет глупый мальчик мимо.

Из всех доступных выступов, опор,

Ты год от года выбираешь мину.

Соприкасается с железом плоть

− Так неестественно и дико −

И к облакам взлетает выше гор

Что-то великое.

 

***

Она засыпает под грохот войны

На таком неудобном матрасе в подвале.

И каждую ночь ей снятся разные сны,

И они страшнее реальности.

 

Сперва ей снится вечер в Белграде

(Это красивый город с такими причудливыми домами),

И она с двумя братьями смотрит,

Как летят самолёты

(С такими причудливыми крылами).

 

И сбрасывают

Сбрасывают

Сбрасывают

Авиабомбы

 

На следующий день она в окружении желтокожих

И узкоглазых таких же детей. Просто идёт

По причудливой хиросимской улице,

Залитой светом. Ярким светом.

А потом − чересчур ярким. Таким, какого

Не существует.

И что-то не так. От боли кричат

(На самом деле − воют)

Все вокруг.

И девочка тоже − воет.

 

И кожа, как воск, стекает

Стекает

Стекает

 

Потом ей снится другая страна:

Ей снится, как брат (и отец, и друзья)

Против неё воюют.

И она пугается − как всякий бы испугался −

Потому что не может теперь отличить врага:

(Он должен говорить по-английски

Но не говорит).

И она кричит, потому что брат наставил на неё ружьё

И ещё потому,

Что он говорит по-русски.

 

И стреляет.

Стреляет

Стреляет

 

Наконец, ей снится (опять) весна.

Она сидит в восьмом или девятом классе.

И грохочет мир. И идёт уже год

Шестой

Седьмой

Восьмой

Девятый

(Дальше сами добавьте новый)

Война.

Она снова кричит. И просыпается

В Донбассе.

 

МАЯКОВСКОМУ В.В.

Осторожно −

Будто и не было −

Лесенка слов −

Уверенно тянется

Прямиком, в небо.

 

Взбирается по ним он,

осторожный, растерянный.

 

Бог возвращает души,

Плоти земной вверенные.

 

 

ГИЛЬЗА ВМЕСТО ВАЗЫ

Прожить жизнь, не увидеть Испании,

Эка невидаль эта Испания!

Жизнь прожить надо как в изгнании

За забором из прочного отрицания.

 

Подбирать от снарядов гильзы

И распихивать по карманам.

Распинаться, бежать к Элизе,

Как Бетховен глядеть туманом.

 

Видеть небо. Но только фрагментами,

Слушать музыку (только Баха),

Оставаться за синими лентами

В предвкушении общего краха.

 

Собирать колоски и сразу

Принести их жене в портфеле.

И жена пусть поставит в вазу –

– Оружейную гильзу на деле.

 

 

08.06.2023.

ТРАУР-ГОРЛОВКА

Хоть траур объявлять ежедневно,

Высчитывать старым секундомером

Часы не-траурные.

Город Горловка.

Как говорит поэт – нож у горла мне.

И в горле ком.

Девушка возле ЦУМа.

Парень в машине.

Ребёнок на остановке.

Замерли

Взвыли

И замолчали.

Теперь навсегда.

И не хотели ведь никакого траура

Хотели, чтоб − май, труд, мир. Чтоб весна

Обязательно.

А весна не приходит.

Может, застряла под Новобахмутовкой?

Может, в плен попала?

Хотела девушка, хотел ребёнок,

Чтоб шахты дымили

Всей производственной силой.

И чтобы отхаркивали –

старые наши,

помнящие ещё обоих великих Петров, –

Отхаркивали угольные отходы.

И чтоб трамваи ходили

От 245-ого квартала

До Штеровки.

И чтоб ужасно воняли заводы,

Выбрасывая в чистую атмосферу

Аммиак и что там ещё положено выбрасывать

В мирное время.

Траура − не хотели.

Поэтому и не прятались.

Никогда не прятались.

Зачем прятаться?

Нельзя прятаться.

Город должен чувствовать себя мирным,

Даже если он под обстрелом.

Хотя бы по понедельникам.

Боевой дух отдавайте городу –

Городу свежая кровь нужнее.

И он снова оживает,

Расправляет плечи-терриконы,

Потому что знает –

Если кто-то ещё умирает,

Непременно кто-то рождается

И живёт.

И однажды кто-то очень живой

Выйдет на площадь Победы.

И заявит необычайно

(Даже для этих мест − необычайно)

Смело:

– Мир, май, труд, – больше, чем ваше терпение –

Всё перетрут.

Обязательно перетрут

В белую муку и угольную пыль перетрут.