НЕЛЮДЬ

Андрей ДОЛИНСКИЙ

Рассказ очевидца, написанного им в студенческие годы

Лицо у нее было землистого цвета. Какое-то серое что ли, кожа мелкопористая и влажная, маслянистая. И запах от нее исходил неприятный, болотистый, резкий. Было такое впечатление, что неожиданно наткнулся на выгребную яму и глубоко заглянул в нее. Неожиданно, шокирующее. Я немного оторопел и молча присел на стул, продолжая всматриваться и анализировать свое первое впечатление. Решительно оно было, как минимум, необычным. Редко встретишь человека настолько неприятного и так ярко проявляющего свою индивидуальность.
Лицо… Мимика отсутствовала, эмоций почти не наблюдалось. Разве что проглядывали надменность и презрение ко всему окружающему. Губы тонкие, плотно сжатые, черты лица правильные и тоже тонкие. Нос прямой и аккуратный. Взгляд бессмысленный и отсутствующий. «Лет 35,» — подумал я. — «И кто же эта такая?»
Вернее, я, конечно, знал кто она такая. У нас начался курс на кафедре гинекологии, и это был преподаватель. Наша студенческая группа уселась за общим столом во главе которого расположилась она, ассистент кафедры и врач-гинеколог клинической больницы.
Я сидел по правую руку от нее и углублялся в свои впечатления, пока она проговаривала свою вступительную речь. «Голос, как из гроба,» — подумалось, — «глухой, монотонный, низкий». Было стойкое впечатление, что говорил не человек. Ну, не живой человек.
«Что же это будет, да откуда это, в конце концов, и кто это чудовище?» — внутри меня все кричало и ужасалось. Я в растерянности пытался зацепиться хоть за что-то позитивное в этом существе и разглядеть хоть что-то похожее на человека.
Нет, мимо. Мне стало страшно. Добра от такого человека ждать не приходилось.
Я поймал ее взгляд на себе и вздрогнул, встретился с ней глазами — ненависть (что я ей уже успел сделать?), неприкрытая и наглая, наслаждение властью и собственным величием. Мне стало совсем не по себе. Самое неприятное было то, что я ничего не выдумывал. Все мои переживания были настолько яркие, неожиданные и сильные, что выдумывать ничего было и не надо. Они просто валили наповал своей очевидностью.
Это что же должно было произойти, чтобы из человека получилось вот такое? Мистика продолжалась, но я немного взял себя в руки и успокоился. Было впечатление, что подошел к какой-то черте, еще один шаг — и можно будет заглянуть в пропасть и умереть от ужаса. Мне почему-то этого совсем не хотелось. Наш преподаватель продолжала говорить, но я полностью отключился, пытаясь вырваться из того состояния, в котором пребывал.
«Ну, а теперь все встали и пошли за мной в операционную» — услышал глухой голос преподавательницы как через вату.
Мы все встали и пошли вслед за ней. Она помыла руки, облачилась в стерильный халат. В операционной уже расположилась пациентка в типичной позе для гинекологического осмотра. Только сейчас понял, что за операция предполагается. Понял и мне стало еще хуже. Пациентка напоминала тушу какого-то животного на разделочном столе. Меня затошнило. Вся наша группа сбилась вокруг оперируемой. Преподаватель с пояснениями приступила. Лихо ввела огромное зеркало-расширитель для доступа к операционному полю, зацепила шейку матки щипцами, потянула на себя и начала вводить в матку расширители. Когда маточный канал стал достаточно широк, то она переключилась на кюрету и стала с ужасным хрустом выскабливать младенца по частям.
В ее голосе появились веселые нотки: «Ну вот, видите, удаляем плод методом кускования». Из кровоточащей раны стали появляться фрагменты ручек, ножек, кусочки головы с ясно контурируемыми чертами личика: глазки, носик, наконец фрагменты костей ….
Я не выдержал, выскочил из операционной, не переставая бубнить себе под нос: «Это убийство, это убийство…»
Скоро появились мои сокурсники. Они смеялись: «Ну что, не выдержал? Это ж всего лишь аборт, удаляют кусочек лишнего мяса, всего-то.» Всем было весело, я молчал.
Появилась преподавательница: «А вы почему самовольно покинули операционную?». Вопрос повис в воздухе. Все молча смотрели на меня.
«Я не хотел быть соучастником убийства» — губы онемели и еле шевелились. Лицо ассистентки перекосилось от ненависти. Дальше не слушал, развернулся и покинул стены клиники.
П.С. Преподавательница добилась того, что меня отчислили (правда, ненадолго, потом восстановили). И остановить ее никто не мог. Да и я понимал, куда лез. С существом, который убивает детей каждый день в течении многих лет, говорить не о чем. Это нелюдь.