ПУТЬ ИЗ ТЕМНОГО ЛЕСА

ОБСУЖДЕНИЕ ДОКЛАДА АНАСТАСИИ ЧЕРНОВОЙ НА СЕМИНАРЕ БАСТИОН

На литературном семинаре «Бастион» состоялось обсуждение доклада Анастасии Черновой «Иное царство в лирике Николая Рубцова». Ведущий семинара, писатель, профессор МГУ Дмитрий Михайлович Володихин, поставил вопрос о месте поэта в истории отечественной литературы, духовном значении его поэзии и художественных открытиях. Также на заседании осмыслялись пути русской культуры 60-х годов ХХ века.
Представляем вашему вниманию суждения и мнения участников клуба.

Сергей Викторович Алексеев, доктор исторических наук:
Поэзия Рубцова содержит образ старины, образ того, что находится по ту сторону материального мира. Явно обнаруживает себя тяга к этому нематериальному началу, однако тут же замечаешь отсутствие колеи, по которой можно идти. Человек 60-х годов ХХ века прибывал в духовном поиске. Кто-то находил Церковь и постигал основы православия, кто-то уходил в восточную философию, кто-то в язычество.
Рубцов остался на распутье. Возможно, что не успел. Многие представители почвенного направления так и не выбрали православие – даже уже после возрождения Церкви. Например, Вадим Кожинов до последних своих лет говорил, что он – атеист, хотя очень и тянулся к корням… И в этом трагедия того поколения.

Дмитрий Володихин: В какой-то степени православный взгляд на мир выразил поэт Юрий Кузнецов, а также прозаики Василий Белов, Владимир Тендряков, Борис Шергин, Валентин Распутин.

Сергей Алексеев: Деревенщики, дожившие до наших времен, в своей массе – «православные сталинисты».

Ольга Игоревна Елисеева, кандидат исторических наук:
У меня ощущение, что у человека в силу его таланта открывается некая форточка – это такой своеобразный выход в духовный мир. Это подчас совершенно не связано с тем, что мы так усердно изучаем в школе и перенимаем от дедушки-бабушки. Вот «поперло» вдруг. Когда слушала стихи – поняла, что у Рубцова много образов, которые он не обязательно мог где-то вычитать. Этнически он – наследник определённой культуры, и соответствующие сюжеты в этой форточке открываются. Другие линии, к сожалению, или к счастью, открываться не могут. Европейская, еще дохристианская культура, глубоко присутствует в его творчестве. Анастасия провела параллель между образом реки в стихотворении Рубцова и древней рекой Стикс, которая также разделяла два мира – мир живых и усопших. Вспоминается еще скандинавская река Гьёлль. Когда слушала разбор «В горнице», задумалась. А где находится лирический герой Рубцова, в каком мире?

Он приплыл по реке. Забросил лодку, общается со своей матушкой. Сидит в доме под звездой. А на следующий день он чинит лодку и отправляется дальше… И я не очень уверена, что он отправляется в мир живых. Это – иномирное путешествие. Здесь появляется нечто, что связанно с ключевыми мифологическими архетипами.

Второй момент, о котором хотелось бы сказать. Вспоминаю то поколение. Все они пили ужасно! Ни один современный человек так не может! Понимаете? Нет отдушин. Кажется, что сложившееся устройство мира – навсегда. Негде искать добра, справедливости, и вот они – пьют. Когда же душа устремляется вверх, пишут проникновенные, светлые стихи.
Кроме того, поднять руку на женщину – это не «хи-хи, ха-ха», это – чудовищно, и страшно, и стыдно. И таким представляют человека, писавшего удивительные стихи. Может быть, специально представляют, а, может быть, это два лика одного человека. Он взмывает вверх, а затем не может остановить того зверя, который в нем сидит. Это чудовищно. И это – настоящий русский человек.

Дмитрий Володихин:
Русская партия очень своеобразно рождалась. Кто-то помнил остатки веры – что такое Церковь, русская культура. Искренне желал оплакать то, что было разрушено. Как, например, Белов, Абрамов, Кузнецов…
Но это часть. А другая часть Русской партии жила совершенно иначе! Они оказались отрезаны, вырублены из определённого космоса, из культуры. И, когда в начале 60-х годов начал рождаться русский патриотизм, то формировался он не в духе христианства, но принимал обличия и эзотерические, и оккультные, и неоязыческие. Появились детские городки из ведунов и волхвов… Фильм «Финист Ясный сокол». Помните? Так духовная опора русского воинства – старушки-веселушки, обладающие силой волхования. Трудами Семанова, Юрия Медведева и Владимира Щербакова было создано целое направление. Горы книг! Миллионные тиражи! И фильмы, и романы, в которых происходила перекладка эзотерики на русский лад. Присутствует здесь и задание ЦК: пусть будет патриотизм, даже русский, но – не православный. «Давайте укрепим патриотизм за счет эзотерики и язычества». И к этому делу приступили честные русские люди, абсолютно советские и нехристианские.

Вторая часть моего выступления – мистическая. Человек 40-50-х годов, начала 60-х, рождается как будто в темном лесу. А в этом лесу есть чудеса, есть непонятные знаки, есть указатели, есть странные существа. На деревьях сидят некие птицы, которые кричат над тобой лозунги. Есть нечто, что проходит мимо тебя – и не понятно, опасное оно или полезное. И есть образ Божий, который внутри тебя, и зовет, чтобы ты был добрым и любящим человеком.

Судьба огромного количества литераторов начиналась с брожения по этому лесу. В 40-60-е годы человек бродит вокруг явлений, смысл которых понять не может. В некоторых случаях они губительные, в некоторых хорошие, в некоторых – непознаваемы. И только в очень зрелом возрасте, под влиянием умных людей, он может из этого леса выйти. Страшно. Я задержался с этим выходом, честно скажу… Долго плутал.
Могу ли я осуждать Рубцова за то, что он что-то не понимал? Да чудо, что он многое все-таки понял! Из глубины леса он прошел очень далеко, почти вышел на опушку, приблизился к истине. И слава Богу!
Смерть Рубцова я выключаю из его жизни, как нечто непознаваемое.

Глеб Анатольевич Елисеев, кандидат исторических наук: Не надо чрезмерно упрощать Рубцова в этой ситуации!
Венедикт Ерофеев – писатель, биография которого почти совпадает с рубцовской. Он тоже родился на севере, воспитывался в детском доме, учился в вузе, были проблемы с алкоголем.
В отличие от скрытного Рубцова, Ерофеев оставил дневники, по которым видно, что все эти люди чудовищно много читали! И главный уклон чтения – духовная литература.

Я, например, вырос в отечественной деревне и когда приехал в Москву учиться – тоже читал очень много. Ерофеев конспектировал прочитанные книги. А выгнали его из вуза за то, что в его тумбочке в общежитии лежала Библия. Рубцов явно много знал, но имел осторожность и свои открытия не записывал. И все они друг с другом общались. С виду – простые люди, но далеко не простые.

Тот же Вадим Кожинов – ученик не кого-нибудь, а Михаила Бахтина. Откуда Рубцов мог знать Бунина? Да, он мог знать Бунина! В 1965 году в журнале «Новый мир» – сенсация, публикуют стихи Бунина. Под редакцией Твардовского выходит собрание сочинений Бунина, которое Рубцов не мог не читать. В этом же круге общения находится Олег Михайлов, который публикует первые статьи Бунина – опять же, Рубцов не мог этого не знать. Перед нами поэт, который постоянно подпитывается глубокой информацией, и эти познания – да, не соответствуют советскому укладу; не одобряются официальной идеологией.
Так что, это был человек, который не просто так носил шляпу! И не просто так его назвали «тунеядцем».
Какими могли бы стать дальнейшие пути развития? Путь Ерофеева: пил бы много, оставил наследие небольшое, но яркое. Второй вариант: все же бросил бы пить, оставил бы наследие больше, более-менее яркое. Пример – Юрий Васильевич Коваль.
В любом случае, здесь один момент, который всегда нужно знать: контекст окружения, контекст культуры, контекст времени. И то, что Рубцов, скорее всего, стал бы ярким христианским поэтом – это, совершенно однозначно.

9 июля 2020 г.