ПРО ЛОШАДКУ

Егор ЧЕРКАСОВ

Идем, гуляем с Ванечкой. Пока обводил его мимо мелких луж — сам угодил в самую глубокую. Он идет – смеется, я иду – хлюпаю ботинком. Ванечка-мальчик мечтательный и рассудительный. Уж чего выдаст порой — держись крепче! Зато поболтать с ним можно обо всем. Кроме политики, конечно. Этого гона у нас и без Ванечки сейчас хватает.

Проходим с Ванечкой мимо проката лошадей. Пока я узнавал у хозяйки лошади, сколько стоит прокатиться вокруг площади, Ваня внимательно вглядывался в лошадку. Изучал ее и хмурил бровки.

-Ну что, идем кататься на лошадке, Ванечка? — спрашиваю я его.

-Нет, — отрезает Ванечка, — пойдем лучше на карусели.

Я пожимаю плечами и веду маленького на карусели. Как по мне, на лошади кататься было бы куда веселее —  лошадь ведь живая!

-А почему у лошадки глаза грустные? — спросил меня Ваня после каруселей.

-Не знаю, милый, может потому, что погода такая невеселая…

Ваня берет паузу, а потом выдает в своем стиле:

-А я знаю! Потому что на ней все катаются, а ей самой покататься не на ком! Вот она и грустит. И еще она очень устала.

Я многозначительно молчу и улыбаюсь.

Перед Новым годом, люди бегают, высунув языки. Везде очереди, везде давки, распродажи, суета и раздражающе блестят новогодние витрины в глаза. Люди умеют суетиться — это я знаю. Люди умеют зарабатывать — знаю точно. Люди разучились радоваться — это правда. Из Нового года сделали фетиш из покупок, скидок, акций. И опять суета и беготня.  А под бой курантов уже многие спят, потому что выдохлись. Вот и весь праздник. Я помню не такое новогоднее настроение. Но это было давно.

Я помню много снеговиков. Я помню в каждом районе по наряженной елке. Я помню много неспешно гуляющих людей. Я помню поздравления случайных прохожих. Было мило.

31 декабря. Я, словно проклятый, работаю до пяти. Делаю последние деньги. Выгребаю последние деньги, бегу на последние распродажи и покупаю на последние подарок Ванечке. Как не странно, успел.

Ваня – классический ребенок. Он попросил железную дорогу, но, чтобы она работала, и чтобы все было по-честному. Прям так и сказал. А я рад несказанно, что он попросил железную дорогу, а не какую-нибудь страшную куклу Вуду.

Бегу домой, язык высунут, как у всех россиян, и вспоминаю слова Ванечки о лошадке, которой самой не на ком покататься. Которая прёт и вваливает, и уже не верит, что, может быть, судьба смилостивится. Один в один, как я.

Бегу и думаю: «поставлю под елку новогоднего шоколадного Путина и загадаю у него изменений в собственной загнанной судьбе. А если не прокатит- то новые ботинки на свои копыта, чтобы вновь бегать и пырять. А то старые шузы прохудились и постоянно хлюпают.»

Забегаю лихо на 8 этаж. Звоню в звонок три раза — это сигнал, что пришел именно я и именно с железной дорогой. Открывается дверь и на пороге меня уже ждет Ванечка. И первое, что говорит ребенок:

-У тебя глаза как у той лошадки на площади!

Но быстро переключается и с радостью бежит обниматься и принимать подарок. Я улыбаюсь и целую Ванечку в маковку, чтобы рос большим мальчиком и крепким. Я – первая лошадка, которая умеет улыбаться!

Читайте также: