



Людмила СЕМЕНОВА
Это этюд о поэте, с которым я познакомилась не так давно, однако судьбы наши переплелись намного раньше. Поэма нашего общения началась тогда, когда Григорий Блехман, ученик начальных классов, «обнаружил себя, стоявшим в дверях, потрясенным», услышав стихотворение Александра Сергеевича Пушкина «Зимний вечер». В тот миг открылось перед ним нечто иное в знакомом тексте – гармония стиха, мелодика сердца, заворожила поэтическая картина, заставила замереть, затаиться, прислушаться к голосу поэта-пророка. Или глас Божий пробудился в душе ребенка и причастил поэтическим началом?
Моя Арина Родионовна, родная бабушка Ирина Павловна, тоже в детстве читала нам Пушкина. Она сидела в старомодном кресле с высокими подлокотниками, а мы, внуки, мостились рядом. И тусклый свет, будто оживлял иллюстрации в книге, делал их фантастическими и таинственными в нашем восприятии. Голос бабушки – мелодичный, напевный, раскрывал для нас двери в иные миры – сказочные, волшебные. Мягкий свет абажура, тепло домашнего очага – а за окном так же, как сотни лет назад, свистела и выла «пушкинская» буря нашего времени. Много лет позже, когда суровой декабрьской зимой, бабушка отойдет в мир иной, я сяду у расписанного морозными узорами окна и прочту те стихотворения Пушкина. И оттает небольшое овальное отверстие в стекле – это бабушкина душа опустится на землю, послушает стихи, вспомнит былое и вздохнет горестно о том, что теперь находится не с нами.
Советское, счастливое, беззаботное уличное детство. Увлеченные зимними забавами, мы, ребятня, летали с ледяных гор в овраги, зарываясь санками в сугробы, и звенело в душе вечное пушкинское: «Бразды пушистые взрывая…» и было нам «и больно и смешно». А ранним зимним вечером, утомленные заботами минувшего дня, созерцали у окна необъятную безграничную ночь и далекие звезды. Сами собой складывались, проговаривались речитативом, пелись другие строки. В ответ на пушкинское – яркое, искрометное, задорное — блехмановское: умиротворенное, созерцательное: «Тихо, тихо за окном… Тихий снег ко сну клонится. Тихо-тихо он ложится…» Как я могла тогда, еще не зная поэта, явно слышать его строки? Ответ дает сам Григорий Исаакович:
«Можно быть интересным себе,
Но другим ты тогда интересен,
Когда главный мотив твоих песен
Станет песней о каждой судьбе».
Поэзия Григория Блехмана затрагивает струны не только отдельной души, но и иную субстанцию – душу Родины, России, которая болеет, страдает, но в испытаниях закаляется и крепнет.
Я не жил в коммунальной квартире,
Но я жил в коммунальной стране,
Что была и добрее, и шире,
Чем пришедшая ныне извне.
Мы умели тогда свои песни
Петь без фальши, без импортных фраз,
И мечтали, и строили вместе –
Все, чему разучились сейчас…
А теперь мы в отдельных квартирах,
И давно нет в нас общей мечты,
Потому и от внешнего мира
Все сильнее приток пустоты.
В той России отношения строились на основе «добрых чувств»: любви, дружбы, искреннем желании помочь, поддержать, поделиться с ближним, вложить свое личное в общее созидание. Теперь «истерзанной» страной правят дилетанты.
В стране ресурсов и талантов
И величайшей из Побед
Сегодня – время дилетантов,
Которым дан зеленый свет.
Наша страна в плену у криминала, для которого Родина – лишь «свой карман. А остальное безраздельно находит кров «средь дальних стран». Душа народа обнищала. Высочайшее из чувств, воспетое Петраркой, Шекспиром, Пушкиным, Блоком, низведено до физиологии.
Настало время бездуховности,
Исчезли многие условности, —
Все поддается упрощению
В сплошном потоке замещения…
Даже «любить», прошу прощения,
Теперь – лишь «строить отношения».
Но не только «властьюмущие», но и мы, народ, в ответе за то, что происходит.
И в том мы сами виноваты, —
Что дали ход временщикам
В дни захлестнувшего разврата.
Теперь ответ держать и нам.
Граждане, патриоты, не должны сами себя загонять в цифровой тупик.
Поэтому и перспектива
Сейчас для каждого одна –
Воспрянуть все же ото сна,
Вернуть недавние мотивы –
«Души прекрасные порывы»,
Чтобы и наши имена
Хранила в памяти страна.
Рядом с гражданской поэзией — лирика, обнажающая душевную боль и тоску по утерянной Москве, по ее уютным васнецовским переулкам.
В московских старых переулках,
Как много лет тому назад,
Звучат шаги мои негулко,
Не останавливая взгляд.
Они по памяти проходят,
Будто листают неспеша
Все, что давно уже не в моде
И только мой замедлит шаг.
Ведь для меня их древний камень
И теплый свет особняков
Всегда – зачет или экзамен,
К чему я должен быть готов,
Поскольку в эти переулки,
Как много лет тому назад,
Неторопливо и негулко
Уйдет и мой последний взгляд.
Но наступит весна в судьбе России, как приходит она в души – нестареющие, неунывающие, открытые для живого чувства.
Когда неважно – жарко, холодно,
Дождит ли, снежится зима
Или звенит по ком-то колокол…
Важна лишь молодость сама!
Опять аллюзия к Пушкину:
«Весна, весна – пора любви!
С каким тяжелым умиленьем
Я наслаждаюсь дуновеньем
В лицо мне веющей весны».
В стихотворении Пушкина «Я вас любил» меня всегда трогало благородство чувства при непроходящей тоске от возможного, но утерянного. У Григория Блехмана тоже возникают подобные мотивы:
«Я пишу тебе письмо много лет,
И хочу тебе сказать, что тогда
Я успел лишь посмотреть тебе вслед
И услышать – то ли «нет», то ли «да»…
Но опять тебе пишу и пишу.
Обо всем, что происходит со мной,
Рассказать, как прежде, сразу спешу.
И, похоже, что тебе лишь одной».
«Побелела, забылась вода,
Два дыханья сплетались и гасли.
Не забыть мне ее никогда –
Этой сказочной сказки из сказки».
Тема любви в творчестве Блехмана перерастает от влюбленности с юношескими неудержимыми порывами к зрелому, осознанному, выстраданному чувству.
Не тревожить тишину,
Задержать ладонь в ладони.
Нашу первую весну
Увести от посторонних.
И когда молчат слова,
Можно жить совсем иначе –
Слышать, как растет трава,
Как росой рассветы плачут.
Видеть, как горит звезда,
Как бушуют снегопады…
Григорий Блехман – ровесник Великой Победы. Он родился 11 августа 1945 года в семье фронтовиков. В их доме часто бывали боевые товарищи родителей. На дружеских посиделках рассказывали о фронте, о военных буднях, о боях, делились собственными чаяниями и надеждами. Эти рассказы вошли в сознание ребенка, он переживал в сердце боль и радость, «входя в состояние старших товарищей»- по его словам. Военные стихотворения зрелого поэта Григория Блехмана очень правдивы, будто написаны человеком, испытавшим на себе тяготы войны. Вот, словно из главы «Теркина» «Перед боем» шагнул к нам архетип солдата, который пробираясь в тылу к немцам с друзьями-однополчанами, заскочил на ночь в родное село. Жалеючи хозяйку, всю ночь рубил ей дрова. И у Блехмана мы читаем:
А солдат – он, как и был солдатом,
Так и тут – опять уже в строю,
Дел ведь много – покосилась хата,
Половицы «дышат и поют».
На войне, пред лицом грубой крушащей смерти, понятия «братства», «солидарности» приобретают истинное неприукрашенное значение.
А там, где и любят, и ждут нас,
Где нам и уют, и тепло,
Пусть весточкой станет попутной
Хоть кто-то, кому повезло.
Поскольку каждое жизненное мгновение может стать последним, оно несет печать вечности. И особая благодарность за тепло, что отдается в этих обстоятельствах ближнему.
На войне не бывает измен –
Только встречи и только разлуки,
Потому что сплетенные руки
Так легко превращаются в тлен.
Оттого нет любовных интриг,
А приходит туда только данность,
Переходит она в благодарность –
Будто в вечность уходит тот миг.
У каждого бойца – боль за родных, что ждут его с фронта, сочувствие к любимым. Поэтому, даже когда опасно, страшно, плохо, в письмах домой «все хорошо».
И потом пропитались спички.
Но, все равно, в письме домой
Кто выжил, сообщит: «Отлично,
И я сегодня выходной».
Мотив неизбывной «друнинской» тоски о потерянной Родине, которую удалось отстоять на той войне колоссальными силой воли и отвагой.
Жаль вот только – нету той страны.
А какая есть – проходит мимо.
Здесь мы, видно, больше не нужны…
Поэт Блехман отдал свой низкий земной поклон Победителям стихами:
Вас каждый день уводит в вечность,
Где в пенье птиц уходит стон…
А нам осталось лишь при встрече
Отдать вам свой земной поклон.
В стихах Григория Блехмана ощущаются реминисценции к Державину, Пушкину, Тютчеву, Гумилеву, Ахматовой, Высоцкому.
И близорукими глазами
Ты в дальнезоркости своей
Увидишь, сколько помнит память
Из самых дальних ее дней.
Память Блехмана помнит и ценит имена этих поэтов.
Во время пандемии корановируса в вынужденной изоляции для меня наступил непростой период: друг за другом заболевали дети, и я металась от градусника к дозированным микстурам, от борща в трехлитровой кастрюле для сыновей к чашкам чаю с имбирем и медом для ослабевших девчонок, от монитора ноутбука с онлайн-занятиями старших школьников к плюшевым медвежатам, которые могли порадовать младших. Вспоминаются бессонные ночи с унылыми мыслями: «Что ждет завтра?» Из-за физической слабости, духовного опустошения, я не заметила, как наступила весна. Но вот позвонил он, поэт, друг, мудрый наставник. «Тебе плохо? Тяжело? Пойми, твои трудности временные. Ты справишься, ты сильная. А моя энергетика тебе поможет!» Потом Григорий Исаакович читал стихи для меня, и я чувствовала, как существование наполняется духовным смыслом.
Потому и теснятся слова –
Их возможностей нам не хватает.
Что-то главное в них будто тает.
И слова в этот час – лишь канва.
Мы тихонько уходим от них.
Только слышим дыханье друг друга.
Да и стрелки не ходят по кругу,
Чтоб продлить в бесконечность наш миг.
Я раздвинула шторы, растворила створку окна, и в комнату хлынул солнечный свет и ворвался весенний порывистый ветер, мигом развеяв все неприятности. Так отразилось на мне его соучастие.
И только чистое пространство
И свет для каждого из нас.
Вот и сегодня – всю ночь лил дождь. Но с утра я вспоминаю, что 11 августа – 75-летний юбилей дорогого человека, близкого мне по духу, талантливого и чуткого поэта Григория Блехмана. Внезапно меняется настроение. Дети поднимаются под мою песню. Разбросанные вещи крылатыми птицами летят в ящики. На плите задорно шипит и потрескивает аппетитная глазунья. В духовом шкафу румянится и торжественно поднимается праздничный пирог. А по квартире стелется аромат свежезаваренной душицы и мяты. Скоро мы будем за праздничным столом желать что-нибудь хорошее юбиляру Григорию Блехману. Мы знаем – он нас услышит и порадуется, его поэтическая душа способна преодолевать расстояние, пространство и время. Это какой же надо обладать позитивной энергетикой, чтобы вот так, без личного присутствия взять верх над безысходностью, бессилием, пустотой и вселить счастье в человека просто фактом своего существования в этом мире? Он ровесник Великой Победы, но он и сам победитель над стандартами и бездуховностью. Вместе мы победим! Ведь через отдельную личность поэт врачует и душу страны, Родины. И она воскреснет, «воспрянет ото сна».
Живешь, свою книгу листая,
Пока не находишь ответ:
Лишь время мирское в нас тает,
А время духовное – нет.