ДЕВОЧКА СВЕТА
Валерия ТРОФИМОВА-РИХТЕР
Финалист Всероссийского молодежного
литературного конкурса им. А.Л. Чижевского
«99:25»
И снова это черное табло с зелеными цифрами на стенке пазика, прям перед водителем. Интересно, что они так застыли? Времени ведь такого нет. Фантастика, да и только.
Я посмотрел на свои часы, всегда исправно работающие. Девять ноль ноль. По идее, для походов выходного дня подниматься надо гораздо раньше, с рассветом, и да будет тебе счастье. Не получится дойти до озера Песчаного – пожалуй, приземлюсь в любом лесном закутке, что приглянется, да поем ржаных бутербродов с тунцом из местной кулинарии. Еще орехи есть в соленой карамели, как раз по дороге перехватывать, слушая весеннее пение птиц. Сменные носки… Точно, прихватил – а то вдруг, ноги промочу в талой воде. Конец апреля, а природа в Сибири все еще просыпается – совсем нехотя, с ленцой, точно медведь в берлоге.
Я снова перевел взгляд на мерцающие зеленые цифры в салоне автобуса. Единственный пазик такой на весь город с неверно застывшими аналоговыми часами, и постоянно, именно в нем, мне встречается кто-то особенный. То цыганка новую работу напророчит, то девушку встречу. Правда, ни с работой, ни с девушкой — не сложилось.
Народу мало для раннего субботнего утра – в салоне даже не пахнет ничем кроме кожаной обивки сидений, слегка нагреваемой солнцем. Вот молодой парень в огромных наушникахбезучастно смотрит в окно. На учебу едет, наверное. Город студенческий, и по субботам многие учатся.
В хвосте на последнем сидении, пристроилась пожилая пара – прижались друг к другу, за руки держатся. Такое нечасто встретишь – да и как вообще сейчас люди подолгу вместе живут?.. Я вот, несколько раз сходился и расставался, самые длительные отношения из всех – шесть лет, от силы. И те рассыпались. А люди и по двадцать шесть, и по тридцать шесть, как, наверное, эти бабушка с дедушкой, вместе живут.
Параллельно моему сидению замерла девчонка лет восьми-девяти, в темных очках. Очевидно, ее тоже заинтересовали светящиеся зеленые цифры.
-Как вас зовут? – неожиданно спросила она.
-Виктор, — отвечаю на автомате, чуть вздрогнув. –Для дяди еще рано, так что можно просто — Витя. А тебя как?
-Света. А куда едете?
-В поход.
-А куда это, в поход? – она сняла с плеч маленький ранец и положила рядом с собой на обшарпанное сидение.
-В Тимирязево.
-А зачем?
-Лес… Там ведь красиво. От бытовухи… то есть, от суеты отвлечься хочу, — протянул я. –Поздно вот только вышел.
-Сколько время? – девчонка смотрела на меня через огромные стекла темных очков, явно не детских, с пятнистой оправой.
В них, она напоминала стрекозу или муху.
-Девять часов семь минут, — я снова посмотрел на свои спортивные часы. –А ты куда в такую рань, да еще и одна?
-Я прокатилась немного, домой еду, — Света взялась тонкими ручонками за спинку переднего сидения. –Подскажете мне, когда остановка Лагерный сад будет?
-Мне самому на ней выходить, вместе и выйдем.
-Спасибо, — улыбнулась она и отвернулась.
Я улыбнулся в ответ, но мысли закрались тревожные. Ребенок, один. В такую рань, домой. Получается, она уже накататься успела? Во сколько она вообще проснулась, и вышла одна?
Я снова посмотрел на Свету. Легкая весенняя курточка малинового цвета с грязноватыми рукавами – судя по всему, давно не стиранная. Серые джинсы – под коленом дырка, и по бокам грязные полосы. Ранец только вот целый, совсем новый. Еще и очки эти, наверное, у мамы или старшей сестры стащила.
-Ты… точно не потерялась? – задал я зудящий вопрос.
-Нет-нет, я не первый раз катаюсь на этом автобусе, не переживайте, — она залезла в карман курточки, и не глядя, достала монетки. –Посмотрите, пожалуйста, здесь двадцать один рубль?
-Кроха, ну что ты, надо математику-то в школе подтягивать, — я покачал головой. –Да заплачу я за тебя, оставь на мороженое.
Я закинул свой рюкзак за спину и подошел к водительскому месту.
-Два. Лагерный сад, — протянул я деньги за проезд, сам украдкойпосматривая за девчонкой. Жаль, за стрекозиными очками не поймешь – куда смотрит, грустит или нет, все ли в порядке. Глаза ведь, зеркало души – так вроде говорят.
Девочка нащупала ранец, закинула на плечи, и держась за поручни, продвинулась к выходу.
-Поможете мне спуститься? – она вертела головой, будто оглядываясь по сторонам. -А то, я не вижу…
Я остолбенел. Чтоб на меня рухнула крыша этого старого пазика вместе с баллонами! Света слепая…А я ей со своей математикой, дурак!
На остановке, я быстро выскочил и помог Свете спуститься.
-Свет, послушай… Прости за математику, я не…
-А я ее знаю, Витя, знаю! Дважды два – четыре! Шестью шесть – тридцать шесть! – Света принялась кружиться под куполом остановки. Через узорчатое стекло пробивалось солнце – но девочка не могла этого видеть, только чувствовать.
Интересно, из чего состоит ее мир? Ей ведь доступны только запахи, тактильные ощущения да звуки…
-Свет, давай я тебя до дома доведу и маме передам, хорошо? – я проводил взглядом автобус, на который мне стоило пересесть, чтобы попасть в Тимирязево.
А ходит он раз в четыре часа.
Девочка перестала кружиться, втянула носом воздух, и пошла в мою сторону.
-До мамы не надо, она занята. До качелек в моем дворе, хорошо?
-Идет, дай пять! – приободрил я ее и взял за вспотевшую ручонку.
-Тогда, во двор через два дома! Которые деревянные, там желтые за ними и мой двор… Меня так научили говорить, — она снова заулыбалась.
-Свет, а кто тебе помогает? Как ты только не боишься одна в автобусе ездить?..
-Мне помогают добрые люди, — улыбка Светы стала еще шире.
Мы двинулись в сторону ее дома, и я совсем забыл о походе. Сейчас мне казалось, что самое ценное – то, что происходит сейчас, а не то, что я так желал обрести в лесу.
Деревянные скособоченные дома сменились трехэтажными сталинками. Незастекленные балконы пестрили коврами и стиранным бельем, хотя на улице еще прохладно – только днем пригревает. Из приоткрытой двери одного из подъездов душно пахнуло плесенью, собаками и нафталином. Между двумя сталинками и находилась детская площадка.
-Свет, мы пришли, — я подвел девочку к качелям и помог сесть.
-Покачаешь меня? – Света улыбнулась и поправила сползающие очки.
-Конечно. Свет, а почему домой не идешь? — я легонько толкнул поскрипывающие качели.
В этот момент, с одного из балконов послышалась грубая брань. Девочка вжала голову в плечи и прошептала:
-А у меня папа пьет, дома нехорошо. Мама кричит. Я лучше погуляю…
Кулаки сжались сами собой.«Папа пьет… Дома нехорошо… Я лучше погуляю», — в голове гулким эхом отдавались слова слепой девочки.
Слепой ребенок. На улице. Один. А они пьют?!
Пытаясь утихомирить подкатывающую злость, я снова толкнул качели.
Медитативно, успокаивает.
А девочка снова улыбнулась и звонко смеясь, взлетала выше и выше, навстречу солнцу.
Которое никогда не увидит.
«Девяносто девять двадцать пять… девяносто девять двадцать пять» — я раскачивал девочку и твердил про себя какой-то набор цифр для успокоения.
Вроде, они были на табло в том самом пазике.
Цифры, что мне эти дурацкие цифры дались…
2021
***
Валерия Трофимова-Рихтер — писатель и сценарист из Томска. Литературный стаж – 8 лет. Пишет в жанрах философской прозы, реализма, мистического фэнтези, научной и социальной фантастики. Публикуется в журналах «Перископ-Волга», «Причал», «Нижний Новгород», «Начало века». Участник творческих онлайн-квартирников, совещаний молодых литераторов. Участница форумов Арт-кластер «Таврида» 2017 и 2019, «Русское Слово» 2017. Финалистка литературных премий — «Русские рифмы», «Русское слово» 2019, «Киносценарий» 2020.
