БУКЕТ МАРТА

Перед вами — мозаика одного месяца. Уникальный документ эпохи. Стихи, рецепты, эссе, заметки и рассказы — даются подряд и без литературоведческих специй. Быт не противоречит высоким темам и, пролистывая рубрику, читатель ощутит «воздух» времени без каких-либо дополнительных настроек. Как есть. Так и есть. О чем мы думали, тревожились, мечтали и пели в МАРТЕ.

Людмила СЕМЕНОВА

«ВРЕМЯ МЕЧТЫ И ПОРЫВА»

(О вечере поэтов республики Коми Надежды Мирошниченко и Андрея Попова 26 марта в ЦДЛ).

Представляя поэтов из Сыктывкара Надежду Мирошниченко и Андрея Попова, ведущий вечера секретарь Союза писателей Виктор Кирюшин, обозначил интересный формат встречи. «В малом зале ЦДЛ находятся сегодня только друзья. Пусть даже не все знакомы друг с другом, но все любят и ценят стихотворения Надежды Мирошниченко и Андрея Попова. И это обстоятельство сплачивает. Знатоки истинной поэзии – всегда друзья. У нас на всех одно большое сердце, которое отзывается на тонкие чувства души и формирует благородные и теплые взаимоотношения. Поэтому здесь свободно можно задавать вопросы, высказывать мнения».
Поэтический вечер и прошел в формате дружеской встречи. В поэтическом пространстве звучали стихи и теплые воспоминания о проведенных вместе литературных фестивалях. Надежда Мирошниченко смогла создать присутствие в зале и тех поэтов, которые в реальности находятся далеко. Поэт из Минска Анатолий Аврутин не только друг Надежды. Она считает его русским национальным поэтом. Эта категория не определяется по национальности и религиозным взглядам. Писатель, не потерявший в наше время совесть, бережно сохраняющий традиции русской литературы,  взыскательный к себе и чистоплотный в высказываниях о других – вот черты настоящего поэта. От творчества дагестанского поэта Магомеда Ахмедова Надежда Мирошниченко часто испытывает духовное потрясение. Его последняя поэма, которую перевёл Анатолий Аврутин, охватывает проблему «человек и толпа», и в ней художественно показана судьба современного талантливого человека, последователя Расула Гамзатова. Эти писатели не играют в поэзию, а своим творчеством проживают беды родной земли.
Доверительно обращаясь к гостям, Надежда Мирошниченко просила: « Давайте сегодня читать и слушать стихи. Нам путают душу, но мы продолжаем писать – чтобы очиститься, разобраться, чтобы не разлюбить Родину и не умереть!» И читала со сцены свои удивительные по гармонии слога, по найденным образам, по свежим метафорам, проникнутые любовью ко всему родному, стихи.
Андрей Попов – потомок классика литературы Коми Ивана Куратова. Теперь он и сам профессионально и художественно состоявшийся поэт. Ценители его поэзии – люди начитанные, имеющие собственные рассуждения о жизни. Стихотворения с мощным духовным началом, с тонкими реминисценциями, стиль легкий и образный, часто между строк присутствует иронический подтекст. Стихотворения «Метель», «Жую ли унынья пирог», «Русский Аладдин», «Ошибка Афанасия Фета», «Наводнение в Бангладеш» знакомы многим по многочисленным публикациям Андрея в толстых литературных журналах и на литературных интернет-порталах. Переживая за коллегу, во время выступления Андрея Попова, Надежда Мирошниченко вопрошала к залу: «Чувствуете, что это другой поэт, чем многие?»
Почувствовали и сказали свое слово Валерий Хатюшин, Евгений Артюхов, Григорий Калюжный, Вячеслав Куприянов, Наталья Чистякова, Ольга Хмара, Виктор Линник, Леонид Сергеев, Павел Кренёв…
Ярким штрихом на вечере стало выступление певицы Надежды Колесниковой. Благодаря таланту и работе композитора Колесниковой, стихотворение Мирошниченко «Я писем тебе не пишу» обрело музыкальную судьбу. Надежду Колесникову можно смело принимать уже в Союз писателей – так гармонично она создает новую художественную реальность из стихов и музыки, бережно сохраняя лирические чувства поэта и наделяя поэзию в музыке свежими смыслами.
О писателе Николае Иванове Надежда Мирошниченко говорила прежде всего, как о старинном друге, которому посвящено ее стихотворение: « Понимаешь, Колька? Все ты понимаешь…»  Поэтому для перевоплощения из приятеля в Председателя Союза писателей Николаю Федоровичу срочно понадобилась деловая папка с дипломами. Дипломом Победителя Всероссийского конкурса переводов «Услышь, Россия, наши голоса» был награжден поэт из республики Коми Андрей Попов. Речь Николая Федоровича Иванова всегда остроумна, глубока, наполнена примерами из жизни и уместными цитатами классиков. Поздравляя поэтов, отмечая их заслуги и как переводчиков, Николай Иванов привел высказывание Расула Гамзатова: «В Советском Союзе я был поэтом аула и всей Вселенной. Когда рухнул Советский Союз, я снова стал поэтом одного аула». Обращаясь к Надежде Мирошниченко и Андрею Попову, Председатель Союза писателей поблагодарил их за то, что имея свое слово, они не забывают и о друзьях-поэтах из Дагестана, тем самым расширяя местечковые границы до масштабов Великой Державы. Иванов рассказал историю из собственной жизни, когда впервые побывав на севере, узнал, что там не растут червивые грибы. «И червивых людей на Севере нет. Вы – настоящие!» — закончил свое выступление Николай Иванов.
Меня покорили на этой встрече безусловная преданность поэтов Мирошниченко и Попова поэтическому слову, их любовь к Родине, что ощущается и в каждом прочитанном стихотворении и в высказываниях, адресованных друзьям, уважение к тем, кто бережно хранит традиции и отстаивает национальную идею. На этом вечере не произносились звания и не перечислялись регалии. Здесь царствовала Муза, и звучало чистое слово, простое, искреннее, доброе, красивое и настоящее.

ПОЭЗИЯ В МУЗЕЕ ИСТОРИИ

Чуть больше года назад при Музее Истории на Поклонной горе инициативой заместителя Председателя Союза десантников России Михаила Калинкина и поэта, члена Правления Союза писателей Анатолия Пшеничного образовался Клуб военной авторской песни «Ветер победы». За это время прошло уже несколько ярких встреч, приуроченных к юбилейным военным и литературным датам. Участники клуба сценической деятельностью определяют духовное пространство музейных работников и гостей. Анатолием Григорьевичем Пшеничным выбрана верная площадка для реализации творческих идей. Ведь музейные предметы, военные атрибуты, картины, экспозиции важно не просто увидеть, а надо осмыслить их значение. Стихотворение и песня дают начало духовному переживанию, и тогда происходит гармоничное слияние знания и чувств. А это начало иной реальности – эмпирической и гуманной.

21 марта во Всемирный День поэзии в кинозале Конев поэты- барды организовали концерт «Строки и струны», приуроченный к празднику. Ведущий Анатолий Пшеничный поделился с гостями впечатлениями о мероприятиях, участником которых был в эти дни. Рассказал о Литературной гостиной в Союзе писателей, где люди искусства, художники и поэты, находят точки соприкосновения для создания единого творческого пространства. Передал свое впечатление о галерее портретов современных писателей, созданной художником Александром Алмазовым. Со сцены прозвучало стихотворение в авторском исполнении Анатолия Пшеничного «Нас не отучат Родину любить», которое стало лейтмотивом поэтического вечера. Песню на стихи Пшеничного исполнил  русский офицер Сергей Дорофеев. Военная форма с заслуженными медалями в сочетании с офицерской выправкой и сильным поставленным голосом без ноты фальши, заставили слушателей еще глубже прочувствовать  и понять стихи о Родине. Анатолий Пшеничный полагает, что стихи – главное в бардовской песне, и только, если они настоящие, песня находит отклик в сердцах.

Поэт-фронтовик Иван Иванович Гришанов был сыном полка в годы Великой Отечественной, с 11 лет он состоял в разведке и грамотно корректировал артиллерийский огонь в тылу противника. Стихи начал писать еще тогда, но только в последние годы, благодаря стараниям друга Анатолия Пшеничного, его поэзия «вышла  в свет». Все его творения в рукописях, так как он не научился работать с компьютером, ведь только перо и бумага могут передать тайну вдохновения. Во время выступления поэта-фронтовика зал, не сговариваясь, почтительно встал.

Темы войны и родины – главные в творчестве Дмитрия Дарина, члена Союза писателей России, ДНР, ЛНР, руководителя культурно-просветительского движения «Осиянная Русь». «Война навсегда останется для нас непроходящей болью, будет тревожить умы и сердца русских людей, и в этом переосмыслении – есть суть русского человека, его духовный путь от беды к спасению, к свету», —  так предварил свое выступление поэт Дмитрий Дарин. Стихотворение, звучавшее со сцены музея Победы, Дарин впервые прочёл у памятника в Ржеве, где произошло перезахоронение солдат Красной Армии. Песни на стихи Дмитрия Дарина «Фронтовая гармонь» и «Слава Севастополю» исполнил Александр Шалунов, певец, лауреат нескольких международных и российских конкурсов.

При Министерстве иностранных дел давно и плодотворно работает литературное объединение «Отдушина» под  руководством Владимира Ивановича Масалова, российского дипломата и поэта.  Поэты-дипломаты выпускают сборники, участвуют в проектах и мероприятиях Союза писателей. По мнению Масалова, поэтическое и дипломатическое искусства имеют много общего. Дипломатия – искусство слова, мудрость и политическая дальновидность корнями своими уходят в мифологическую память. Поэтическое видение мира – основа душевного мироустройства русского человека. Членом «Отдушины»  является и министр иностранных дел Российской Федерации Сергей Лавров, который во Всемирный День Поэзии отмечает свой День рождения. Как иллюстрацию к сказанному, Владимир Масалов прочёл стихотворения собственного сочинения и коллег дипломатов.

Поэтический «Ветер Победы» поддержали также своими стихами и песнями писатель Олег Бажанов, поэт, член Союза писателей Нина Попова, молодая поэтесса Александра Гали, певец Владимир Май, поэт-бард Раф Уральский.

В финале участники и зрители исполнили песню из фильма «Офицеры».

У Анатолия Пшеничного много идей по продвижению поэтического слова среди молодых россиян. Прежде всего, организация цикла творческих вечеров ушедших поэтов-фронтовиков в сценическом прочтении современных поэтов и бардов. Если добрые помыслы имеют деловую направленность, они должны увенчаться успехом. 

Анастасия ЧЕРНОВА

НОВЫЙ СВЕТ

Пока мастер не уйдет, Марфа решила переждать на кухне. Вот уже десять минут в квартире шло назойливое шевеление: парень, нанятый в конторе у метро, деловито сновал по комнате и вешал новую люстру. В такие моменты Марфе всегда становилось неловко и боязно, так словно она была здесь чужой, ненужной. Она оттягивала приход специалиста как могла, отказалась бы и вовсе, но когда комната осталась без света – вспыхнув, лампочка погасла и новая никак не загоралась, как бы усердно Марфа не вкручивала ее в плафон, и так и эдак, а после упрямо пыталась привыкнуть к темным зимним вечерам, в которых все вещи и предметы, кутаясь в слепой топкий сумрак становились значительно крупнее и торчали неподвижными глыбами – сдалась: так и быть, придется купить новый светильник, а после вызвать кого-нибудь для окончательной его установки. Не вечно же в комнате будут дремать ночные чудовища, уложив свои большие косматые головы на паркет…

«Кто-нибудь» – оказался хилый юноша из конторы «Гвоздь и молот», похожий на заморский хрупкий цветок. Глянув на него, Марфа только и подивилась: дунет ветер – как не улетит. В фирме или конторе, где он работал, стоял ряд одинаковых столов с мониторами и сотрудники, в основном, девушки, склонившись, ловко щелкали пальцами по клавиатуре, будто скорлупу мололи. Сама Марфа пользовалась компьютером лишь раз – внук Петя посадил в кресло и включил какую-то игру, где летели разноцветные шары, сталкивались, распадались на части, образовывали новые неказистые фигуры; словом, было слишком много пестрой суеты, но мало смысла. С тех пор компьютеры ей не нравились. Теперь же Петенька вместе с родителями уехал жить в Севастополь, к теплому морю и солнцу, а у нее здесь, в зимней пасмурной Москве, планомерно обрушалась, словно песчаная дюна, квартира. Давно отказал электрический чайник и сломался утюг, у пылесоса стал отваливаться хобот, перестал работать телевизор и телефон, теперь вот – лампа. Но если без утюга или телефона жить еще можно, то свет – это совсем другое…
Мальчик оказался шустрым. В комнате он сразу же, без лишних слов и предисловий, вскочил на табуретку, поставленную на журнальный столик, и принялся копошиться в потолочных проводках. Затем спустился, положил инструменты, и вновь взлетел, словно мотылек, держа в руках бутон плафона.
Марфа почему-то разволновалась, и завершение процесса решила переждать на кухне, посмотреть, что происходит на улице. Но только она подошла к окну и хотела раздвинуть шторы – как из комнаты донеслось победное:
– Готово!
Мальчик-мотылек сидел на корточках и торопливо укладывал инструменты в чемодан, а всю комнату, Марфа прищурила глаза, потопила ярчайшая волна света. Золотистое море. Белое вино, пролитое из огромной бутыли, прозрачно-пенистое, веселое, бесконечное.
– Сколько с меня? – спросила Марфа, скорее ради формы: в кармане халата у нее уже лежала приготовленная заранее купюра в пятисот рублей. Девушка в конторе сказала, что работа будет стоить от 399 рублей, однако мелочиться не хотелось. Не больно ей этот рубль и пригодится, ишь, придумали «99», ну а сто рублей пусть будет мастеру на чай. Здесь важно не количество затраченных усилий, а то, что он, этот легкокрый мальчик-мотыль, сотворил ей свет. Новый свет. И звери, дрожа от дряхлого бессилия, попрятались в свои норы.
– Сейчас рассчитаю, – ответил юноша, – необходимо заполнить бланк нашей фирмы, все по форме.
Достав папку, он принялся шуршать бумагами. А спустя мгновение протянул ей счет.
Сначала Марфе показалось, что она не так рассмотрела цифры, потом у нее закружилась голова.
– Сколько, – спросила она на всякий случай, – тут написано?
– Восемь тысяч сто пятьдесят шесть рублей.
– Говорили же, 399 рублей будет.
– «От» 399 рублей. Да посмотрите, здесь все рассчитано. Вот, смета…
Марфа опять опустила глаза и всмотрелась в бумажку. Свет был слепяще-ярким, отчетливо выделял каждую строчку синих чернил.
«Работа на табурете» стоила 4 тысячи 500 рублей.
«Установка табурета на тумбочку» – 259 рублей
«Подъятие к потолку плафона» – 599.
«Поворот отверткой вправо» – 398 рублей
«Поворот отверткой влево» – 401 рубль
«Демонтаж старой люстры» –1999 рублей.
По всему так и выходило, около 8 тысяч рублей.
– Это знаете, у нас новая сотрудница, – она нечетко произносит слово «от», вы не первая, кто с этим сталкивается, – равнодушно пояснил мастер, собирая в портфель инструменты, – а я тут не причем. Таковы расценки фирмы, я только работник. И деньги идут не мне. Согласен, что недешево. Но что делать…
Он все стоял, ждал. И комната, затопленная желтой шелухой, медленно плыла.
– Хорошо, я вам оплачу, – наконец, ответила Марфа и пошла к шкафу.
Там, в конверте, лежали деньги, накопленные с пенсии за три года. После того как мастер ушел, конверт стал вновь пустым и легким. Когда-то он вмещал в себя разные иллюзорные возможности: от поездки на экскурсию в Рязань до новых сапог, которые Марфа присмотрела еще осенью. Теперь же она прилегла на диван. Углы, озаренные новым светом, перестали быть зловещими или непознанными, ночные звери не только ушли, они умерли; и тут она вдруг пожалела о тоске и мраке, той стороне мира, что истончилась, покорно исчезла под искусственной лампой, ядовитым цветком, пустившим щупальца. Наверное, уже никогда она не сможет поехать в другой город, чтобы увидеть пароходы и сплетения лесных тропинок, вершины гор, скрытые туманом, и топкое звездное пиршество северных долин. Может быть, она отправится когда-нибудь гостить к детям в Севастополь. Но это потом, не сейчас. Не так скоро. Марфа вздохнула. Комната казалась слишком светлой и однозначной, лишенной таинственных смыслов, а погасить назойливый свет она почему-то не решалась.

Анатолий СОРОКИН

Ночь тоскливая набухла как синяк.
В голове всю ночь рифмованный сквозняк.
Но не ведомо откуда и куда
В голове похмельной эта чехарда.
Не пойму я, в голове или во рту,
Рифмы вяжутся из аббревиатур.
Так, сплетая вирши в узелок,
Трогаешь глазами потолок.

***

Линия фронта на линиях рук.
Прифронтовая весна.
Над терриконом икона, хоругвь.
За терриконом война.

Наши окопы — поля, огороды,
Лесопасадки, сады.
Все заминированы подходы.
Молитвослов да псалтирь

Стали оружием на поле брани.
Славянск, Саур-могила…
Спит ополченец, с позывным «Авель».
Каина мать не простила.

Линию фронта русской весны
Лезвием по стеклу
Пишет ребёнок проклятой войны…
Пишет… а я не смогу.

Андрей АДЯКОВ

ВЫСОТА

Я вижу в отражении семнадцатый этаж
Над ним, лишь только небо голубое
У жизни, вновь беру очередной реванш
Всё остальное пришлое, и для меня пустое

Мне стёклами, оскалится семнадцатый этаж
Блеснут на солнце, бледностью своей, фрамуги
Но не приметят жители, архитектуры сей, пассаж
Во след за ними, я не испытаю больше муки

О чём лирично, мне пристало горевать?
В моей обители, есть свет, горячая вода, газеты
Однажды я проснулся, и душа отправилась искать
Переворачивая камни, вопрошая — «Где ты?»

Кто есть ты? Для меня, и всё ещё живых вокруг
Являешься ли близким, или незнакомым вовсе?
Приятель, кредитор, а может беспокойный друг?
Смотрю на верх, там небо голубое, светит солнце

Поэт рисует образы, ушедших лет, пейзаж
О чём? Предложит он смотрящим догадаться
И я гляжу туда, где есть семнадцатый этаж
А мне бы до него, к закату дня добраться…

Надежда Кабирова: В марте сделала книгу- альбом С.Есенин Н .Рубцов Русь.