БУКЕТ: АПРЕЛЬ И МАЙ

Перед вами — мозаика самых чудесных месяцев весны апреля и мая. Уникальный документ эпохи. Стихи, рецепты, эссе, заметки и рассказы — даются подряд и без литературоведческих специй. Быт не противоречит высоким темам и, пролистывая рубрику, читатель ощутит «воздух» времени без каких-либо дополнительных настроек. Как есть. Так и есть. О чем мы думали, тревожились, мечтали и пели в АПРЕЛЕ И МАЕ.


Елена АЛЕКСАНДРЕНКО

В ТЁПЛОМ КОСМОСЕ ТРАВЫ

В космосе травы зелёной
Одуванчик окрылённый:
То горел звездою смелой,
То мечтал в скафандре белом,
То летел он парашютом,
На ладонь садясь кому-то.

Приземлялся на кусты,
На крылечки, на цветы…
Пролетая по дорожке,
Щекотал босые ножки,
В носик целовал котов —
Был летать всегда готов!

Как пушистые салюты,
Разлетелись парашюты.
Вспыхнет новою звездой
Одуванчик молодой!

На поляне чьи-то дочки
Жёлтые сплетут веночки,
Встретят белый шар в пути,
Крикнут радостно : Лети!

Как мечтали мы о лете!
Сколько солнышек нам светит
В тёплом космосе травы,
На краю у синевы.

Сколько нежности и ласки
В одуванчиковых глазках!
Всех приветят и согреют,
Мир наш сделают добрее!

Анатолий СОРОКИН
Джанкойские маки

Мой дом затерялся в степях под Джанкоем.
Где воздух полынью горчит.
Где солнца кагор над маковым полем
По-птичьи со мной говорит.
Где дождь давит пальцами шелковицу,
И солью приправлен Сиваш.
Где рыба в созвездиях нерестится
И пьют мужики за «Крым наш».
Где ржавые гусеницы электричек
По тропкам железным ползут
Вдоль нищих каналов, яблоней-дичек
Под небом из перламутра.
Где с места на место кочуют цыгане,
Торгуют вином чумаки
На старом крымско-татарском базаре
И семечки сыплют в кульки.
Где тощих коров считают по рёбрам,
Совсем не куют лошадей.
Где детство моё, заросшее чобром,
Запуталось между корней.
Где лунный паук плетёт паутину
В квадратах невымытых окон.
Где жизнь обрывается пуповиной
И трескается в сердце кокон.

 

София МАКСИМЫЧЕВА

…им бы крылья, а мне безмятежность,
умер сад от тяжёлой тоски;
для деревьев листва – принадлежность,
я смотрю – не взахлёб – вопреки.

я смотрю, но не вижу утраты,
только пух этот кроет внахлёст;
память-сука во всём виновата,
потому, что любви не даёт.

только падают в руки осколки,
что былое? не кровь, а портвейн…
и садовые мёртвые ёлки,
и засохшие воды речей.

с червоточиной ствол посредине,
у границы словарный предел;
умер сад по нелепой причине,
и грабарь в небесах поседел…


Анатолий СОРОКИН
Садик белый весь в извёстке. Вишни, яблони в цвету.
Зарифмованы наброски. Ветерок сопит в дуду.
Шелестят в саду листочки поэтических томов.
Осы ставят в небе точки вместо вымученных слов.
Дождь, омыв, строфу сирени, тихо каплет из ведра.
Я пишу стихотворение полчетвёртого утра.
Где-то солнечные пчёлы, охмелев, целуют синь.
Аромат кофейных зёрен горек, как трава полынь.
Время, майскими жуками, бьётся памятью в стекло.
Сколько песен между нами терпким мёдом утекло.
Капельки росы вмещают солнца бархатную вязь.
Ветер их перебирает, словно чёток хрупких связь.
Одуванчики седые головы склонили ниц.
На часах уже четыре. Но, а вечность — без границ.

 

 

Евгений КРЫМОВ
СТРОКА

То наказанье, то награда,
То душу рвёт, то льнёт ко мне,
Является, когда ей надо,
То наяву, а то во сне.

Порой не знаю, как мне с нею,
То запишу, то отпущу…
Уйдёт она — и я грустнею,
Вернётся — вместе с ней грущу.

Мы часто вместе с ней бываем,
Не можем друг без друга жить,
Молчим… а то и выпиваем,
Чего уж тут греха таить.

И я ей открываю душу,
И разговариваю с ней,
И начинаю её слушать,
И думаю: «… тебе видней».

Соединившись воедино,
Она шепнёт мне: » напиши… »
Строка — вторая половина
Моей души.

 

Елена АЛЕКСАНДРЕНКО

ЭТУ ЖИЗНЬ НАЧИНАЯ СНОВА …

Вновь весну воспевает птаха,
Дарит солнце лучей букет,
Как спасение нам от страха,
Что исчезнет на Свете свет.

Воробьи облепили ветку,
У сорок новостей не счесть,
И весну не упрятать в клетку,
А весна — она просто есть.

У неё золотые глазки
И упрямый зелёный чуб.
Сколько нежности, сколько ласки
В жарком омуте вешних губ!

День доверчивый нараспашку
И небес широка река.
Снова в выстиранных рубашках,
Просыпаются облака.

Эту жизнь начиная снова,
Мы стараемся не стареть
И душой обрести обнову,
Словом каждого обогреть.

Мячик солнца поймать в ладони,
В тихом доме его беречь.
Пусть ложится спать на балконе,
Чтобы утро скорей разжечь.

Может, близко война и плаха,
Всюду вирусные бои,
Но поёт заливаясь птаха,
Хорохорятся воробьи.

Разливается лай собачий
И куда-то бегут ручьи.
Скачет, скачет солнечный мячик,
Удивляется : чьи вы, чьи?

Сердце радуется и тает…
Капли прыгают с тёплых крыш,
И душа твоя расцветает
И без страха на мир глядишь.


Анатолий СОРОКИН
Берёзовая вязь,
сосновая колючесть.
По небу, нерестясь,
плывут созвездья в тучах.
Дубовые щиты,
печаль плакучей ивы.
Так плачет рыба-кит,
когда Иона выйдет.
В куделях рваных туч
запутан агнец новый.
Так солнца первый луч
горит кустом терновым.

 

Алексей ПОЛУБОТА
 Майское

О, листья, новоявленные птицы!
Душа как вы к прекрасному стремится.

Туда, к неизречённой синеве,
К небесно-белокаменной Москве.

Где в тишине звонят колокола
И даль невыразимая светла.

И переливы солнечной листвы,
Как музыка на улицах Москвы!

Настанет срок, сорвутся листья ввысь,
Чтоб как душа к истокам вознестись.

Лишь бренной оболочкой на земле
Они истлеют в заосенней мгле.

Ну а пока — светла на ветках дрожь,
И от весны, как листья, чуда ждёшь.


София МАКСИМЫЧЕВА
«Я умею быть мягкой — а чего уж тут не уметь?»
Аля Кудряшова

…рассказы длящиеся вечно,
глаголам шеи не свернуть!
вплывает в платье подвенечном
моя отторгнутая суть.

за описанием природы
идёт бесчисленный конвой,
и бессознательные воды
текут житейскою рекой.

я переносицу стираю,
надев печальные очки
под щебетание трамвая,
сжав от досады кулаки.

и там, где шёлк себя растратив,
пускает узкую стрелу,
ты, подвернувшийся некстати,
роняешь долгий поцелуй…

25.04.


Андрей АДЯКОВ
В НАЧАЛЕ БЫЛО СЛОВО…

Любить.

Отчаянно вести борьбу, где одиночество как культ.
Но сердце просит замереть от чувства, что внутри.

Страдать.

Покуда, я бросаю тень, то обречён страдание иметь.
Но прочь гоню, уныния сестру, как тщетность бытия.

Творить.

Мне в колыбель, Творец всего живого, слово положил.
Его воспламеняю, и дарю, в добре и милосердии с любовью.

Искать.

Открыть две двери, имя сим душа и сердце. Благословением наполнить их.
Отпрянув от мирских сует. С надеждой, камни на пути перевернуть.

Иметь.

Меч, что зовётся верой. Разить врагов, чьё имя нечестивых — легион.
Во имя страсти. Той, что созидает. Призвать ко свету, тех, кто заплутал во тьме.


Алексей ПОЛУБОТА
О, как нежны весенние закаты,
Как обещают счастье впереди!
Как душу окрыляет их крылатость,
И что-то тает светлое в груди.

И ничего, что много раз обманут,
И чёрствостью земною приземлён.
Зато в стихах отныне не увянет,
Мне обещавший счастье небосклон.


Елена АЛЕКСАНДРЕНКО
НЕБЕСНЫЕ РОСТКИ

С утра апрель поёт. А мне б от счастья плакать!
От свежих слёз дождя воскреснет вся трава.
Теплынь листву прольёт, просушит грусть и слякоть,
Порадуюсь тому, что я ещё жива.

Ощупывает вновь душа земную роскошь
И, словно выходя из панциря тоски,
Улиткою живой ко свету тянет рожки,
Чтоб ощутить в себе небесные ростки.


Ольга Блюмина (к. филол. н)

Конечно, Василий Казанцев — поэт светлого мироощущения. Поэтому стихотворение «Я глубже в дебри заглянул» (см. ниже) и другие, подобные ему, можно назвать (всё же с определённой долей условности) не вполне характерными для его творчества в целом. Но это если говорить о мотивах, а если — о художественном методе, о способе эстетического освоения бытия, проникновения, то стихотворение — ещё один «кирпичик» в художественной модели мира Василия Казанцева. Ибо она складывается в том числе из той особенности его восприятия действительности, которую Вадим Кожинов когда-то назвал «мгновение на рубеже двух состояний мира».
Вы ведь тоже заметили, что природа первая почувствовала «животный страх»: и звери, и ветви взмах…. только потом этот страх ощутил лирический герой. Он испугался последним. Но сначала испугались обитатели холодного строгого мрака, а испугались они того, что принёс с собой человек, потому что это он к ним пришёл со своим страхом, сам того не осознавая. Это для него этот «мрак холодный строгий», но никак не для постоянных жителей глубоких «дебрей». Только тогда, когда природа, встретившись с ним, уходила, сворачивала, ускользала прочь, его «напряжённый шаг», наконец, «споткнулся». Окружающая героя жизнь словно вернула ему его страх, или указала на него.
Вот это предощущение, предзнание, выражающее чувство ускользающего мига (заметьте — «сердца моего коснулся»! не вошёл в него, не поселился, а только коснулся, но коснулся вдруг, неожиданно: «вмиг осёкся ветви взмах»), похожее на подготовку того, что должно произойти то самое безотчётно ожидаемое, дающее полноту сопричастности таинственному, незримому, но не более, чем на миг. Падают невидимые материальные оковы, освобождая мысль и чувство… Молниеносно, мимолётно.
Чаще у поэта — это слияние и приобщение к «восторгу бытия». Здесь же глубокое чувство одиночества передаётся природе, понимающей и принимающей потаённейшие состояния человеческой души, сопереживающей человеку, природе, являющейся самодостаточной и в то же время существующей сквозь призму человеческого сознания. Природа становится истинно одухотворённой. Это миг постижения нераздельности того, что по первоначальному замыслу и так является единым целым.

***
Я глубже в дебри заглянул.
Вошёл во мрак холодный строгий.
И седоватый волк свернул,
Потупив голову с дороги.

И хмуро-замкнутый медведь,.
Таясь и шею пригибая,
Пошёл валежником хрустеть,
Всё дальше в чащу отступая.

И даже хитрая змея,
Горда, грозна, самолюбива, —
Как леденистая струя,
С тропы скользнула торопливо.

И вмиг осёкся ветви взмах.
И напряжённый шаг споткнулся.
и всё объял животный страх!
И — сердца моего коснулся!

1976 (кн. «Василий Казанцев. Стихотворения. Мол. гвардия , 1990. Библиотека избранных стихотворений»)

Читайте также: