ПОД СЕКУНДНЫЙ ОТСЧЁТ МЫСЛИ РВУТСЯ В ЗЕМНОЙ ЭФИР

АНАИТ АГАБЕКЯН

***
Над сворой крыш отвесно-сирых,
стыдясь, как дева наготы,
закат, расхристанный над миром,
краснел в объятьях темноты.
Луна застенчиво скрывалась
в ажурной ткани облаков,
а ветер стряхивал слова и
был показательно суров.
Самозабвенно шли минуты,
не разделяя участь тех,
кто ждал и предан был кому-то,
иных не ведая утех.
А в этот час усталый странник
был зовом памяти ведом,
внезапной нежностью изранен,
и возвращался в отчий дом…

***
Симптоматика бессLOVEсности

…Улыбаюсь тебе. Молчу.
Я под взглядом твоим, как в топке,
таю льдинкой, в огонь скользя.
Прикоснешься едва к плечу,
становлюсь уязвимо-робкой
и чувствительной донельзя…

Только нежности – грош цена,
так волна омывает отмель,
или ветер колышет клёш.
Ты, пресытившись мной сполна,
равнодушием бьёшь наотмашь
и доверие в клочья рвёшь.

Наглотавшись твоих острот,
я теперь показной улыбкой
ретуширую облик свой.
Понимание жжет нутро,
оседает смолою липкой,
но ошибок и так с лихвой.

Затерялись мои слова
в дребезжащих осколках боли,
словно блики среди зеркал.
Галатею создать едва ль
сможет тот, кто в ней видеть волен
лишь безликий немой балбал*.

*балбал – каменная степная статуя тюркского периода (“каменная баба”).

***
Потоп
Опрокинулась чаша терпения,
кто-то свыше устроил потоп,
или начал обряд омовения,
повергая природу в озноб.
Вся планета теперь обездвижена
в вертикальных потоках воды,
и глядят исподлобья обижено
потерявшие солнце сады.
Да и небо — понурое, с проседью,
с отпечатком тревог на челе…
Видно вновь испытание осенью
уготовано грешной земле.

***
Идешь по наклонной аллее бульвара,
листва над тобою звучащим фанфарам
почти уподоблена. Почести эти
едва ли уместны в чаду лихолетий.

Небо седеющим тучным жандармом
смотрит, склонившись, как ищем бездарно
в каждой године себе оправданья
и с дерзновением требуем: «Дай нам

солнца, и хлеба, и счастья в придачу».
Только напрасно: дождём озадачив,
нас и природа, устав несусветно,
гонит штыками осеннего ветра.

***
не ЧАЙное…

Дольку луны умыкнув невзначай
ночь, будто стылый не выпитый чай,
мерно стекает, оставив при этом
след в опрокинутой чаше рассвета.

Приторной массой вчерашних досад
чувства спрессованы, как рафинад,
а в неизбывной тиши телефона
“стерео”-жизнь превращается в “моно”.

Всё же я верю, что с ворохом слов
мечется в медных витках проводов
нежность твоя и, как верный глашатай,
повода ждет, чтоб достичь адресата.

Может, однажды в преддверии сна
или как зверь, подождав до темна,
резкий звонок, оцарапавши стены,
вырвется из телефонного плена…

***
О нашей братии
и правде бытия

Время
шмыгнуло ужиком
за порог,
день
перешел услужливо
в эпилог.
Небо –
кромешный мраморный
монолит –
снова
навылет ранено
от молитв.
Руки
сомкнув угодливо
у груди,
люди
взывают к Господу:
“Пощади!”
Словно
устав от россказней
Изергиль,
стелет
он ночь, как простыни,
чтоб ни зги
видеть
не смели в тяготах.
Но в просвет
звезды
зияют якобы
им в ответ…
Правда
таится ижицей
между строк,
будь ты
хоть раб, хоть трижды царь,
хоть пророк,
только
на вере зиждется
наш мирок.

***
Силуэт за окном
в предрассветный чернильный час
превратился опять в вытынанку¹.
То ли сон невесом,
то ли мысли излишком масс
перевесили веки с изнанки.

Время вяло бредет,
водрузив полумрак квартир
на свои изнемогшие плечи.
Под секундный отсчёт
мысли рвутся в земной эфир,
как из тьмы ошалевшая нечисть.

А поток волновой
собирает и тащит прочь
наши замыслы, словно трофеи.
Тот, кому не впервой,
подберет для себя точь-в-точь
и примерит чужие идеи.

Аксиома проста:
вдохновения миг похож
на забег в скоростной эстафете.
Покорит пьедестал
самый быстрый, а прочим – что ж,
остается пенять лишь на ветер.

¹ Вытынанка — резные узоры из бумаги, вид
древнеславянского народного декоративного
искусства.

***
Мы с тобою спаяны маем,
развенчаны сентябрем.
Ты в волчью подался стаю,
я – в мир, что порос быльем.
И нет перекрестков, линий,
связующего звена:
мы – дробные половины,
мы – порванная струна.
По гравию заблуждений
в лохмотьях своих обид
бредем, сохраняя дерзкий
и невозмутимый вид…
Но даже декабрь раны
не скроет, просыпав тальк, ˗
даёт метастазы в тканях
вселенская пустота.

***
Остановись, взгляни в окно, внимая знакам:
февраль-суфлер напомнит вскользь
о Пастернаке,
что гул затих, и снег идет, а на подмостках
дворов и улиц городских совсем не броско
играют пьесу лицедеи-самоучки,
легко фальшивят, не боясь морозной взбучки,
а декорации нелепы и пространны…
и только занавес зимы сотрёт изъяны.

***

Я в своём заколоченном мире
из болотистой были во тьму
погружаюсь. Там шёпот ковылий
неразборчив, подобно псалму.

Там тропа не выводит к купели
и соломинка сломана. Мне
воздаётся, и вместо камелий
вдоль дороги лишь груды камней.

Ни мосты возводить, ни надежды
не хватает запала, а стыд
не избыть, словно сбросив одежды…
Знаю, там, у заветной черты

время ляжет не по́д ноги сажей –
Откровением на аналой,
и распнет не гвоздями, а каждой
не написанной мною строкой.

Родилась 11 марта 1987 г. в Ереване, Армения. В 1989 г. после Спитакского землетрясения переехала с семьей на Донбасс.В настоящее время проживает в г. Донецке. Работает в Донецком республиканском художественном музее. Лауреат молодежной литературной премии им. Алины Остафийчук, лауреат Региональной литературной премии им. Олега Герасимова, литературной премии им. «Молодой гвардии», дипломант литературно-общественной премии «Гранатовый браслет» им. А.И. Куприна. Лауреат международных поэтических фестивалей и литературных конкурсов. Публиковалась в коллективных сборниках, литературных альманахах и журналах Донбасса, России, Белоруссии, Казахстана, Великобритании. Автор сборника стихов и малой прозы «ТираноВремя» (2018 г.). Член Союза писателей России, Межрегионального союза писателей, Международного союза писателей и мастеров искусств.