ОТ ГОРЬКОГО ДО СОЛЖЕНИЦЫНА, ИЛИ СОВРЕМЕННЫЙ ВЗГЛЯД НА ЛИТЕРАТУРНОЕ ПРОСТРАНСТВО ХХ-ХХI ВЕКОВ

Рецензия на книгу Михаила Голубкова «Зачем нужна русская литература? (Из записок университетского словесника)». М.: Прометей, 2021. 344 с.

Эту интересную книгу Михаила Голубкова меньше всего хочется назвать сборником статей, хотя она и состоит из статей, написанных автором в разные годы. Однако эти статьи объединены неким внутренним стержнем, благодаря которому книгу можно назвать скорее монографией. Предложенный труд по своему стилю и слогу несколько свободнее монографического, ведь недаром автор называет свою книгу записками, дневником. Уже в этом проявляется своеобразный индивидуальный стиль и, можно сказать, шарм автора: говорить об очень серьезных вещах легко и непринужденно (а предыдущий сборник М. Голубкова о творчестве Ю. Полякова и вовсе носил юмористический заголовок «Юрий Поляков: контекст, подтекст, интертекст и другие приключения текста (Ученые (и не очень) записки одного семинара» (2021)). Это также и записки, например, о современном поколении, сдавшем ЕГЭ и ОГЭ. Обозначенное своеобразие изложения и жанра уже выделяют книгу Михаила Голубкова среди различных опытов подобного рода. Стремление соединить научный подход с выходом на злободневную современность – располагает с самого начала. Да и есть ли они, книги, в заглавии которых звучат такие важные на сегодня вопросы: «Зачем нужна русская литература?» В книге М.Голубков дает ответы на обозначенные проблемы.

Замысел монографии определяет ее композицию. Разговор о русской литературе ХХ века не может состояться без исследования и обсуждения ключевой для русской литературы и культуры ситуации – революции 1917 г. Именно эта смысловая глава, посвященная рассмотрению концепции революции, раскрыла два типа интерпретации революционного слома: «романтико-утопический» (А.Блок) и «глубоко пессимистический» (М. Булгаков). Корень же и критерий – самоопределение личности в истории. Посредством изображения позиции личности автор определяет и выделяет определенные амплуа писателей, демонстрирующие их способ самоопределения в литературе и историческом процессе 1920-х годов. М.Голубков увлекательно и убедительно показывает, как то или иное амплуа писателя формируется зачастую и ожиданиями массового читателя (М.Зощенко), или отказом от компромисса и работы по социальному заказу (А.Платонов). Таким образом, ученый анализирует литературный процесс, а не только отдельные персоналии писателей, и делает это под определенным ракурсом: в центре – проблема самоопределения личности. Ситуация выбора как ключевая для писателя относит его, по мысли автора, к той или иной категории по отношению к сохранению национальной традиции и памяти культуры. А именно национальные скрепы, как указывает М.Голубков, опора на опыт культурной традиции позволяют писателям оставаться собой. Ученому удалось передать многомерность и сложность всей культурной ситуации первой половины ХХ века, где зачастую не было однозначных решений и прочтений, не было готовых ответов…

Вторая глава «ХХ век – начала и концы», центральная для этой книги, ставит и успешно решает очень масштабные задачи: определить границы понятия новейшая русская литература и само понятие, выделить и описать принципы периодизации русской литературы ХХ века, выделить ведущие тенденции современного литературного пространства русской литературы конца ХХ века. Хотя речь в этой главе идет и о художественной революции, которая произошла в Серебряном веке, а также о модернистском дискурсе этого периода, важнейшим с моей точки зрения представляется все же разговор о современных тенденциях литературного процесса и литературном пространстве рубежа ХХ и ХХI вв. Периодом современного развития литературы М. Голубков называет рубеж 80-90-х годов ХХ века. Именно тогда определились основные новые черты литературного развития: «отсутствие цензуры, принципиальное дистанцирование государства от литературных дел, утрата литературоцентризма, стремительное сокращение читательской аудитории, изменение общественного статуса писателя, подчинение литературы законам рынка» (с.100). Характеризуя эти новые черты, автор уходит зачастую от чисто академического изложения, предлагая читателю характеристику явлений яркими метафорами. Например, новые отчужденные отношения литературы и власти М.Голубков сравнивает с отчуждением «после того бурного «романа», который развивался на протяжении всего советского времени» (с.103), «напряженный» и «интенсивный» – «с подозрениями в неверности, с ревностью, кровью…» (с.103). Литература становится делом почти сугубо частным, поэтому издание произведений, как справедливо указывает автор, превращается в бизнес, что чревато изданием тех произведений, которые рекламируются и продвигаются искусственно. Отдельно рефлексируя над процессом включенности достойных авторов в современную литературную ситуацию, исследователь с досадой замечает, что рыночные условия заставляют авторов подчас работать на заказ издательств. Так возникает феномен второй книги, написанной исключительно по предложению издателей и поэтому оказывающейся в эстетическом отношении не совсем удачной. Поэтому «Авиатор» Е. Водолазкина слабее «Лавра», а третья книга «Брисбен» еще менее удачна. То же самое происходит и с романами Гузели Яхиной. Таким образом, в книге М.Голубков не только анализирует крупные имена современного литературного процесса (В. Сорокин и Ю.Поляков, В.Пелевин, А.Проханов, Л.Улицкая, В.Маканин), но и показывает механизмы, которые этот литературный процесс современный образуют. Здесь автор вводит новый термин – литературное пространство. Именно так: бескрайнее поле современной литературы без вышки, на которую может подняться критик – портрет этого пространства.

И все же Михаил Михайлович пытается в этой книге кое-что систематизировать и нащупать основные тенденции современного литературного пространства. Среди них важнейшая – литературные ретроспекции. Например, отдельно выделена тенденция к неоархаике в текстах В. Сорокина («День опричника», «Сахарный кремль», «Метель», роман «Теллурия»), а также «калькирование» в романе Р.Сенчина «Зона затопления», эксперименты с историческим временем в романах Ю.Полякова «Любовь в эпоху перемен» (2015) и «Веселая жизнь, или секс в СССР» (2019), романе А. Варламова «Душа моя Павел». И все же автор настойчиво проводит мысль о том, что в современном литературном пространстве нет ведущих литературных направлений (постмодернизм исчерпал себя появлением романа Т.Толстой «Кысь» (2000), а выделяемые небольшие течения в нем (медгерменевтика, необарокко, неоавангард, гипернатурализм, новый реализм, постреализм) ничего не поясняют в закономерностях. М.Голубков в анализе различных литературных явлений и имен 21 века убедительно показывает, что литературы, к сожалению, потеряла статус выразительницы национального сознания и рефлексии о национальной судьбе.

М.Голубков – один из немногих сегодня, кто по достоинству оценивает произведения реалистической тенденции в современной литературе и отмечает ее перспективность. В творчестве А. Варламова он открывает новые возможности реалистической типизации, а в целом в романах этой тенденции – ориентацию на рассмотрение проблем национально-исторического плана (Ю.Бондарев, А.Проханов, В.Маканин, О.Ермаков, А.Терехов, О.Хандусь, А.Червинский, Б.Екимов, И.Иванов и др.). О самых крупных писателях столетия реалистического толка – важнейшая третья глава книги «Странные сближенья».

Казалось бы, здесь М. Голубков говорит о явлениях, которые не принято ставить в один ряд: М. Горький и А. Солженицын, Ю. Поляков и А. Солженицын. А вот М. Голубкову удалось найти и точки сопряжения, и точки расхождения, например, у «буревестника революции» и ярого ее противника… Здесь вообще скрывается важное качество творческого мышления и сознания самого автора книги: не мыслить шаблонно, а пытаться открывать новые смыслы на неисхоженных еще филологами путях. Автор предлагаемой рецензии присутствовал на лекциях М. Голубкова. Тогда мне отчетливо стало видно, что автор выделяет фигуры М.Горького и А. Солженицына не только как самые значимые для ХХ века, но как чем-то особо близкие себе самому. Создавалось впечатление, что внутренний диалог как с М. Горьким, так и с А. Солженицыным Михаил Михайлович продолжает вести. Например, М. Горького всегда волновала проблема «писатель и власть», на протяжении своего жизненного пути он каждый раз решал ее по-разному, и в конце пути так и не смог расстаться со своими иллюзиями, выполняя в чем-то не ту роль, которую хотел. Однако, если открыть роман самого М.Голубкова «Миусская площадь» (2007), то можно понять и увидеть, что близкие по времени события неспокойного времени 1933-1952 года были важны героям этого романа, семье Грачевых. Поэтому автор, в этой знаковой для своего исследовательского творчества монографии, касается тех болевых проблем, о которых рассуждает сам в творчестве художественном. А пространство романа «Миусская площадь» может служить хорошим комментарием и к некоторым высказываемым в монографии идеям. В художественном творчестве М. Голубков глубоко раскрывается как личность.

А. Солженицын же, как мне представляется, являет для М. Голубкова образ творца литературы, чем-то близкий к эталону, это писатель, по-настоящему литературу создающий. «Подмастерье под небом Бога», художник, который смог услышать «подлинное бытие» и поэтому стать настоящим реалистом, тем, кто смог раскрыть читателям «Божественный замысел о мире». Ведь надобно не создать свой мир в творчестве, не выдумать его, а лишь отобразить то, что задумал Творец. С этой задачей А. Солженицын справился, как никто другой. Поэтому очень удачно написана и монографическая глава об А. Солженицыне. Которая и отвечает на главный заданный М. Голубковым вопрос: «Зачем нужна русская литература?»

Е.А. Коршунова
20 декабря 2022 г.