КАК Я НЕ СТАЛ ХИРУРГОМ

Артем ПОПОВ

– Кто хочет учиться на младших медсестёр? – первого сентября на классном часе предложили нашему 10 «Б». – Занятия будут проходить в городской больнице. Никого не заставляю, только по желанию, – пояснила наша новая классная Валентина Михайловна и на хихиканье девочек на задней парте ответила:
– Нет-нет, вы будете не санитарками, судна за лежачими больными не придётся выносить. Это медицинский персонал. Подумайте, вдруг пригодится, жизнь длинная.
– А мальчики тоже будут медсёстрами? – продолжали острить соскучившиеся за лето девчонки.
– Нет, они будут медбратьями. Наверное, – замялась классная.
Агитировать меня было не нужно: первым поднял руку, потому что бредил стать медиком. Хотя в роду врачей и медсестёр не знали.

Душещипательных сериалов по телевизору о работе медиков тогда ещё не показывали. В эту профессию я, наверное, влюбился, когда подростком прочитал повесть Анатолия Курчаткина «Звезда бегущая» – о врачах, которые отправились проводить медосмотры в далёкие леспромхозы. Во время их работы в одном из посёлков происходит несчастный случай: бревно падает на спину мальчика. Если бы не заезжие доктора, он мог бы погибнуть от внутреннего кровотечения. Спас парнишку молодой хирург по фамилии, как сейчас помню, Воробьёв. Мечтал: вырасту и тоже буду спасать людей, работая на «скорой», когда вся надежда только на тебя, чтобы почувствовать себя этаким суперменом, получить порцию адреналина и драйва.

Началась учёба, признаюсь, непростая. От похода в патологоанатомическое отделение я отказался: и так сплю плохо. А вот когда пришло время выбирать отделение для практики, согласился на работу в справочном. От меня требовалось отвечать по телефону на бесконечные звонки: больница-то в двенадцать этажей. Спрашивать могли разное: поступил ли Иванов Иван Иванович, в каком отделении лежит и как себя чувствует. Передо мной лежал пухлый журнал с фамилиями всех поступивших в больницу и листочки, которые с утра приносили с каждого отделения.
В первый день пришлось туго. Звонила, судя по голосу, очень пожилая женщина. Фамилию её двоюродного брата я никак не мог отыскать в журнале и в списках хирургического отделения.
– Вы поищите лучше, он должен лежать в первой хирургии, – твердила звонившая.

Пациент никак не находился. И как мне пришла мысль, что есть ещё отделение реанимации! Бумажка с фамилиями, где некоторые были подчёркнуты красным «сост. тяжёлое», тоже приколота к общим спискам.
– Сейчас я поищу в реанимации, – говорю по телефону невидимой старушке. – Может, его из хирургии туда перевели.
На том конце провода нехорошо замолчали.
– Алё, вы меня слышите? – прокричал я в трубку. – Вы там чего… С вами всё в порядке?
На помощь пришла медсестра справочного, которая мирно уже второй час чаёвничала с гардеробщицами:
– Что случилось-то?
Путано объясняю, что не могу в списках найти человека.
Медсестра взяла трубку и бабушку, кажется, оживила. Выяснилось, что её родственничек лежит в другой больнице!
– И как ты ещё в списки морга не заглянул! Точно бабка померла бы, – уже шутила через минуту сестричка.

Такое вот боевое крещение получилось: я чуть не отправил на тот свет сразу двух человек.
Зимой стало не до шуток, когда наступила страшная эпидемия гриппа, чем-то похожая на нынешний коронавирус, люди тоже умирали. Маски тогда были в дефиците, поэтому мама мне сшила из нескольких слоёв марли многоразовую повязку, закрывающее всё лицо, оставалась только узкая щёлка для глаз. Наш преподаватель строго наказала: каждые два часа маску нужно менять, дома кипятить, потом ещё желательно прогладить утюгом. Так я и делал. Забегая вперёд, скажу, что никто из нашего класса гриппом тогда не заболел.

Посещение пациентов было строжайше запрещено: карантин. Мы, практиканты, стояли на этой «границе», разворачивали родственников домой. Они так хотели посмотреть на своих близких, хоть издалека, для чего те специально спускались в вестибюль первого этажа. Лежать в больнице оказалось хуже, чем в колонии: там хоть свидания разрешены. Да, добавлю, мобильных телефонов тогда никто, конечно, не имел.

Одна молодая женщина очень хотела с глазу на глаз поговорить со своим, видимо, мужем.
– Нельзя, ну как вы не понимаете? – я грудью преградил дорогу.
Женщина незаметно положила в карман моего халата «Сникерс»:
– Пожалуйста, очень прошу вас!
Я не мог отказать: столько мольбы было в её глазах.
– Вы сами точно не гриппуете? Ладно… Только чтобы никто не видел, отойдите в уголок.
А ещё мы развозили по палатам передачки от родственников, стали связующим звеном и чувствовали свою значимость.
Однажды подвыпившие гопники пытались прорваться через наш молодой пост к друзьям. Девочки-одноклассницы не на шутку перепугались. Охранники тогда в больнице не дежурили, напомню, это была середина 1990-х.
– Эй, хирург, нам к корешу срочняк как надо, – это они обратились ко мне.
Видимо, маска и мой высокий накрахмаленный колпак сыграли свою роль, и меня приняли за настоящего врача. Я тоже, признаюсь, струхнул, но и пропустить эту гоп-компанию дальше в отделения никак нельзя.
– Идите от греха подальше, уже милицию на вас вызвали, – заступилась мощная бабушка-гардеробщица, которой мы часто помогали, принимая одежду посетителей. В тот раз всё обошлось без милиции.

В мае после строгого экзамена я получил корочку, где чёрным по белому написано: «младшая медицинская сестра». Вот почему замялась тогда наша классная…

Но медиком я так и не стал. Когда пришло время отправиться на подготовительные курсы в мединститут, денег у нашей семьи, как и у большинства населения страны, не хватало на продукты. Чтобы доехать на автобусе до Архангельска, где находился вуз, надо было брать деньги в долг…
Иногда с ностальгией вспоминаю свою учёбу и практику в справочном отделении больницы, нет-нет да и перечитываю повесть «Звезда бегущая» о любимой, но не случившейся работе. Понимаю, что романтический ореол врача, конечно, далёк от реальности. Отделение скорой помощи, где я хотел непременно работать, – сгусток крови и трагедий, но при этом бесценный жизненный опыт для журналиста и писателя.

И вот что ещё думаю: семена курчаткинской прозы проросли во мне, моих рассказах спустя многие годы. С Анатолием Николаевичем Курчаткиным я подружился через социальную сеть совсем недавно, написал о той повести, оказавшей на меня сильное влияние, и получил ответ: «Надеюсь, Вы по прошествии многих лет не сожалеете о том, что стали журналистом, а не врачом».
Рядом со сборником повестей Курчаткина у меня на полке по-прежнему стоит пожелтевший «Справочник врача скорой помощи». Настоящая, на все времена, книга.


Творческая биография
Артём Васильевич Попов родился в г. Северодвинске Архангельской области. Окончил филологический факультет Поморского государственного университета имени М. В. Ломоносова. Работал корреспондентом городской газете. Участник Ежегодных Всероссийских совещаний молодых литераторов Союза писателей России. В 2020 году принят в Союз писателей России.
Печатался в «Нашем современнике», «Роман-газете», «Юности», «Молодой гвардии», «Литературной России», «Севере», «Доне», «Волге XXI век», «Бельских просторах», «Двине», «Сибирских огнях» и других изданиях.
Автор четырёх сборников прозы: «Счастье прошедшего времени» (Северодвинск, 2018 г.), «Избачиха» (Архангельск, 2020 г.), «Ваня Француз» (Москва, 2022 г.), «Олимпийский мальчик» (Вологда, 2024 г.)
Живёт в г. Северодвинске.

 

 

Читайте также: