ЕВГЕНИЙ КУРДАКОВ. ПЕРЕСОТВОРЕНЬЕ БЫТИЯ…

Сад корней

Все свечи зажгу я в саду моём спящем,
Пусть тени и блики сквозь потреск и чад,
Как духи Эрьзи над берёзово чащей,
Блуждают по саду, чадят и трещат.
Пусть вся чертовщина горящего сада,
Все звери и гады, и чады его
Как будто ожив, шевельнутся с досадой
И тихо затеют своё волшебство.
Мой сад, мой театр, ты почти балаганно
Юродствуешь смехом гримас и юродств,
Забавный паноптикум снов деревянных,
Весёлое сборище тождеств и сходств.
И весь ты от речки, от леса, от луга,
От просек заросших, ручьёв и трясин,
Где кружит над ивой пчелиная вьюга,
Где кружатся круглые листья осин.
Навек мастерскую мою покидая,
Ты весь разлетишься по миру на смех,
И стоит ли знать от райка и до рая,
Мой сад, ты взошёл и обещан для всех.
Но полуразменен, ты всё ж неизменен,
Но полурастащен, ты всё ещё мой…
С утра и до ночи колдуют в смятенье
На мне твои тени, о сад мой живой!
Цветя и грустя меж людскими садами,
Садами детей и садами садов,
Садами чудачеств, любовей, страданий,
Страдай и смеши и взлетай выше слов!

Прощание с садом

Вот и Сад опустел, весь запет и обсказан,
Разнесён по рукам, по ветрам, по годам,
По траве и цветам, по берёзам и вязам,
По стихающим снам и забытым стихам.

Прокричала желна в сосняке за рекою,
И – обрушился мост, и в кустах у пруда
Пень столетний истлел, истекая трухою,
И под ним зацвела голубая вода.

Этот ветреный праздник, он был или не был?
Отшумел, отмелькал в танцах тёмных корней,
Деревянный театр, лесовщина и небыль,
Сказка летнего леса и поймы моей.

Над пустым верстаком и дремотно, и снуло
Ворох жёлтой листвы встрепенулся, горя,
Словно горним дымком от небес потянуло,
Сквозняком октября, ноября, декабря.

Может быть, ничего уже больше не надо,
Пусть вдали иногда прокричит, как во сне,
Эта вещая птица забытого Сада,
В паутинной, осенней свой тишине.

Прокричит о глухом, погружённом в бесстрастье,
Странном Саде, чьё время уж мхом поросло,
Где его постаревший садовник и мастер
На пеньке позабыл золотое тесло.

Купина Неопалимая

Памяти Николая Абрамова

И опять в этом мире зелёном,
разгораясь кострами цветов,
Купина полыхает по склонам
Раскалённых июньских холмов.

Смутный облак дрожит над кустами,
Спичку брось – и взлетит, как фантом,
Синевато-спиртовое пламя,
Обдавая эфирным дымком.

И в мгновенном сухом полыханье
Станет ясен во всей простоте
Древний миф об огне мирозданья,
Затаённый в нетленном кусте.

О туманном дыхании мира,
Восходящем живою волной,
Где и сам ты – лишь выдох эфира
Над горящей его купиной…

Сонным зноем пропитано лето,
И его раскалённого дна
Отраженьем Всевышнего света
Выкипает, клубясь, купина.

«Пустыня внемлет Богу…»
М.Ю.Лермонтов.

Ни вспомнить, ни понять не удосужась
Накопленное горестной судьбой,
Опять влачим привычный русский ужас,
Тоскуя по земле своей родной.

А там над ней всё тот же Свете ясный ,
Всё та ж над нею Божья благодать,
Которых мы в отчаянье напрасном
Почти уже не в силах распознать.

Беспамятство – едва ли оправданье,
И только за одно ему воздашь,
Что в нём сокрыт опять, как назиданье,
Всё тот же богоносный жребий наш,-

Чья суть – не возвращенье на дорогу,
Но – пересотворенье бытия…
И вновь, и вновь. – «Пустыня внемлет Богу», —
Исчезни, бес, — перед тобой дитя.

Равноденствие

Бесшумно передвинулись светила
Высоких сфер и звёздных поясов,
И солнце невзошедшее ступило
Из знака Девы в зыбкий знак Весов.

В дрожащем предрассветном занебесье,
Ещё не в силах сумрак превозмочь,
Застыли два прозрачных равновесья,
Две равнополых чаши – день и ночь.

Ещё мгновенье и, ударив косо,
Холодный луч одну из чаш качнёт,
И с этою зарёй начнётся осень,
Природе предъявляя вечный счёт.

И в тишине расторгнутого мрака
Поймёшь ли невозвышенной душой
Возвышенную точность Зодиака
Вон в той листве, почти ещё живой?

Поймёшь ли ты, как прочны сочетанья,
Всего со всем, как неизбывна связь
Тебя и звёзд, души и мирозданья,
И той листвы, что падает, кружась?

***
Когда во сне я вздрагиваю вдруг
В предчувствии неведомой разлуки,
Меня твои охватывают руки,
И мне знаком их горестный испуг.

И снова, возвращённый к прежним снам,
Я знаю, в них не мрак уже, не пустошь, —
Ты рядом, ты со мной, и ты не пустишь
Меня туда, где плохо будет нам…

Два слабых тела, загнанные в сны,
Плывём с тобой сквозь жизнь, храня друг друга
От муки, от неверья, от испуга,
Друг другом от невзгод ограждены…

И пусть никто не ведает о том, —
О вечном одиночестве вдвоём.

***
Сердцу нужно убеганье от сухой тоски земной
К отдалённой детской тайне, позабытой, но родной, —

Где совсем не по погоде длятся лето и весна,
Солнце всходит и заходит, жизнь прекрасна и ясна, —

Где не нужно знать о муке настигающих расплат,
Где родительские руки и любви щадящий сад,-

Где, легко дыша во мраке, вечно молятся в тиши
Птицы, звёзды и собаки о продлении души…

Не мудрей, не спи, не старься, не устань хранить его, —
Это царство-благодарство возвращенья своего.

Различи в напоминаньях его оклик, его весть, —
Если есть тоска по тайне, значит, тайна тоже есть, —

Тайна дальнего порога, где томится золотой
Неопознанного Бога понимающий покой.

***
Воздух прозрачен и волен,
Светом осенним повит.
Ворон над скошенным полем
Низко куда-то летит.

Жить бы и жить в этом вещем
Тихом покое земли…
Только вот ворон зловещий
Что-то почуял вдали.

***
«И наконец увидишь ты,
что счастья и не надо было…»
А.Блок, 1912 г.

Я не знаю когда, хорошо бы не скоро,
Подкрадётся ко мне моя добрая смерть,
Усмехнусь, перебрав мелочей своих ворох:
Лишь в одном преуспел – ничего не успеть.

Лишь одно уясни в ожиданьях удачи,
В тех надеждах на счастье, забытых давно:
Жизнь даётся судьбе навсегда, без отдачи,
А судьбе этот долг возместить не дано.

И не стоит подсчитывать прошлые вздохи,
Если сам подбираешь уже второпях
Запоздалые эти, ничтожные крохи –
Недожитую радость в оставшихся днях.

Вот окно распахнёшь в эту жизнь, в это лето,
В птичий звон, в облака, в молодую листву,
И не важно, приветом ещё или заветом
Она свищет и плещет тебе наяву.

Ведь ещё наяву, — не глумясь откровеньем,
Не спеша свою суть в назиданья облечь, —
И сама она вся – как успех пред успеньем,
И отчаянно правы прозренья предтеч.

Осень
(Из Абая)

Ползёт ненастье. Зябко и уныло
Сырая зависает мгла с утра.
Играют кони в поле, ржут кобылы,
И уж двухлеток взнуздывать пора.

В работе и заботах день недолог:
Выделывают шкуры, кожи мнут,
Плетут ремни, латают дряхлый полог,
Просушивают скарб и шерсть прядут.

Ни радостного возгласа, ни крика,
Ни яркого пятна средь жухлых трав.
По-нищенски печально и безлико
Деревья мёрзнут, листья растеряв.

И только отлетающие стаи,
Спешащие к теплу иной страны,
Аулам остающимся бросают
Гортанный клик прощанья до весны.

Вздыхают старики, и зябнут дети…
И, коротая долгие часы,
Я по холмам брожу, где веет ветер,
Где бегают некормленые псы.

Откуда виден весь наш быт убогий
В осенней мгле темнеющего дня,
Потёртый войлок юрт, тоска дороги,
И степи – без единого огня.

Евгений Курдаков (1940-2002)

Читайте также: