АРТЕМ КАРАТЕЕВ: ПОСТМОДЕРНИЗМ СТАЛ ПРИВЫЧЕН

Статья Вячеслава Лютого содержит много интересных наблюдений, касающихся современной отечественной литературы, но про постмодернизм как явление, она собственно, не говорит. При этом статья демонстрирует довольно распространенную тенденцию называть постмодернизмом все непонятное, низкопробное и не нравящееся.
Рецензия Ирины Роднянской на «Чапаева и Пустоту» намного ближе к пониманию постмодернизма, однако (именно в силу жанра) не выходит за рамки творчества Пелевина.

Из серьезных исследований на тему постмодернизма можно рекомендовать, например, книгу Марка Липовецкого «Русский постмодернизм. Очерки исторической поэтики» (1997), которая в свое время стала одним из первых русскоязычных ответов на вопрос о сущности обсуждаемого явления. Работа содержит не только попытку обрисовать философскую подоплеку постмодернизма со ссылками на работы теоретиков, но и анализ конкретных произведений: «Москвы-Петушков», «Школы для дураков», «Пушкинского дома», творчества Татьяны Толстой и т.д.

Тем не менее, надо сказать, что и Липовецкий суживает тему, говоря о РУССКОМ постмодернизме и применительно только к ЛИТЕРАТУРЕ. Все-таки, рассуждая о постмодернизме, мы должны понимать, что это явление более широкое, чем просто направление в литературе и единой его трактовки не существует. Постараюсь очень кратко изложить свою точку зрения на предмет.

1.

Однозначно можно говорить о том, что постмодернизм связан с эпохой постмодерна – как нередко называют период глобальной истории, который наступил после эпохи модерна. То есть той эпохи, в основании которой лежали вера в разум, попытка рационализации всех сфер жизни, эгоцентризм, вера в безграничные возможности человека, концепции построения «светлого будущего» здесь и сейчас, создание единого культурного и научного языка, формирование всеобъемлющих концепций вроде марксизма или национализма.

Постмодернизм в этом контексте можно рассматривать как неотъемлемую часть новой эпохи, в которой он характеризует состояние искусства, мировоззрения, науки, общественной жизни. При этом постмодернизм в одинаковой мере является характеристикой и принципов осуществления какой-либо деятельности, и результатов этой деятельности. То есть постмодернистским может быть как мировоззрение, так и постмодернистской может быть литература.

Попытка понять постмодернизм через его сравнение с модернизмом, на наш взгляд, довольно продуктивна. Как это всегда происходит во взаимоотношениях между эпохами, следующая эпоха, опираясь на предыдущую, частично что-то из нее заимствует, а частично – отталкивается и противоречит. Это то, что называется позитивной и негативной (отрицательной) преемственностью.

2.

Рассматривая модерн и постмодерн, убеждаешься в верности предположения, что в истории человечества сменяются эпохи активного действия и эпохи осмысления. Эпоху модерна по праву можно назвать временем активного действия, как интеллектуального, так и политического, экономического, социального. Однако результаты этого активного действия оказались, мягко говоря, противоречивыми… Несостоятельность многих проектов эпохи модерна продемонстрировали появление тоталитарных режимов, мировые войны, бунты молодежи на Западе, экологические катастрофы (типа Чернобыля), распад социалистической системы и СССР. А развитие науки и техники, решив одни проблемы, породило другие.

Эпоха постмодерна не формирует всеобъемлющих концепций, не провозглашает единых ценностей, в ходу такие понятия, как «многополярный мир», «мультикультурализм», «толерантность», «уважение прав меньшинств» и т.д. Новая эпоха, похоже, своей задачей ставит, прежде всего, рефлексию, подведение некоторых итогов, поиск общих знаменателей.
Подобные времена осмысления, сомнения, ревизии опыта случались и раньше. Например, на стыке Средних веков и Нового времени. Или в эпоху поздней античности. Не случайно ближайшим «родственником» постмодернизма многие исследователи называют эпоху барокко.

3.

Еще одна любопытная идея заключается в том, что постмодернизм нужно рассматривать не как направление, а как МЕТОД. Подобно тому, как и реализм не является направлением, а является именно методом. Реалистические же направления формируются в определенные периоды времени, когда метод реализма получает распространение среди авторов и популярность среди читателей. Так возникают критический реализм, социалистический реализм, возрожденческий реализм и т.д.

Действительно, элементы современных постмодернистских произведений легко найти и в литературе других времен (прежде всего эпохи барокко). В качестве таких общих атрибутов можно назвать:
– интертекстуальность,
– возможность множественного толкования,
– диалогизм и релятивизм (напомним, что Бахтин вовсе не имел в виду постмодернизм, когда писал про диалогизм),
– сомнения в подлинности мира и переживаемого героями опыта (вспомним знаменитую пьесу Кальдерона «Жизнь есть сон» – название вполне в духе пелевинского романа о Чапаеве),
– условность изображаемого исторического времени и исторической обстановки (тут можно упомянуть, например, Шекспира, поселившего Ромео и Джульетту в Верону; с таким же успехом их можно было поселить в любой другой город),
– смешение жанров и нарушение традиционных принципов построения произведений (см., например, рассуждения Бахтина о мениппее и ее возникновении в античные времена),
– игровая поэтика, игры и эксперименты с понятиями, названиями, традиционными смыслами,
– показ процесса сотворения произведения (метапроза).
Все это говорит о том, что постмодернизм не явился чем-то принципиально новым, а в значительной мере заимствовал и развил то, что было изобретено авторами прошлого. Так что он намного серьезнее связан с традициями литературы, чем может показаться на первый взгляд.

4.

Что можно сказать о сегодняшнем дне? Ушла ли постмодернистская литература в прошлое? Пожалуй, не ушла. Просто в 90-е годы постмодернизм имел некий флер андеграундной культуры, поговорить о нем было модно, а потому это слово звучало часто. Сейчас постмодернизм стал привычен, авторы сжились с этим явлением и восприняли постмодернистские принципы создания произведений. И часто не отдают себе отчет, что пишут именно в духе и технике постмодернизма.

Более того, окружающая литературу жизнь – остается жизнью эпохи постмодерна со странными смешениями, противоречиями, отсутствием единого вектора развития и единых координат. Человечеству не удалось ни построить коммунизм, ни развить социализм, ни сохранить в неизменном виде капитализм: произошло их своеобразное смешение (в разных местах в разной пропорции). Не удалось создать и одной системы миропонимания, единой научной теории и единого стиля. При этом различия между социальными и политическими доктринами все больше стираются. Наша российская действительность допускает одновременное существование совершенно различных по смыслу и происхождению символов: красной звезды, триколора, двуглавого орла, красного знамени…

Культура (в широком смысле) воспринимается в постмодернизме не как четкая древовидная иерархизированная структура: корни, ствол, ветви, а как ризома – то есть множество центров, которые находятся в сложных отношениях друг с другом. Реализацию ризомы можно видеть, например, в социальных сетях, где нет четкой структуры, или в идее сверхобщества А. Зиновьева или в современных подходах к организации рабочих коллективов и т.д.
Постмодернизм отвергает возможность описания и анализа реальности при помощи единого метода или языка описания – и эта идея находит отражение в современном научном подходе, строящемся на необходимости рассмотрения явления с различных точек зрения. Также современная наука, в отличие от позитивизма эпохи модерна, делает серьезный акцент на изучении не объективной реальности, а представлений, интерпретаций, мнений. Потому как человек действует не под влиянием объективных обстоятельств, а в силу своего о них мнения. Именно поэтому такое распространение получили сегодня технологии манипулирования сознанием, маркетинг, брендинг и т.п. Новостные ленты заполнены «как бы новостями», чаще всего не имеющими прямого отношения к жизни обычного человека, а повествующими о так называемых «медийных персонах», скандалах и происшествиях. Не для таких ли ситуаций французские философы ввели термин симулякр? Когда красивая подача, красивая упаковка, произведенный на потребителя эффект – намного важнее внутреннего содержания. Прибавим к этому уже укоренившееся в журналистике, рекламе, беллетристике жонглирование словами и смыслами: «Белеет Парвус одинокий» (заголовок статьи о телесериалах, посвященных революционным событиям 1917 года), «Лоток свежего воздуха» (из рекламы наполнителя для кошачьего туалета), «По скелету всему свету» (название детективного романа).
Думается, что говорить в таких условиях о смерти постмодернизма – преждевременно.

5.

В чем ценность литературы постмодернизма для сегодняшнего дня?
Как минимум в том, что она отражает разорванность современного сознания, его сложность и противоречивость.
Для эпохи модерна традиционной была оппозиция ЧЕЛОВЕК (культура, организация) – ХАОС (дезорганизация). Однако и сегодняшняя реальность, и анализ прошлого опыта заставляют усомниться в ней: ведь именно человек часто и является создателем хаоса. На наш взгляд, осознание этого стало ключевой трагедией модернизма и причиной кризиса его идей. Образно эту идею выразил Адорно в своей знаменитой фразе о невозможности писать стихи после Освенцима.

И хотя ряд теоретиков утверждает, что постмодернистское искусство намеренно отказывается от категории катарсиса, всецело находясь во власти мимесиса, это не совсем так. В своих лучших образцах (как случается в любую эпоху) постмодернизм не только воспроизводит хаос жизни и сознания, но и пытается их преодолеть, найти выход из тупика, образно обрисованного Адорно.

То, как постмодернизм старается выстроить своеобразный диалог с хаосом, перенести действие в особую (часто игровую) систему координат, в которой хаос обрел бы черты порядка, а бессмыслица обрела смысл – тема отдельного разговора. Тем не менее, эта попытка преодоления (выраженная, например, в «Школе для дураков» Соколова или фильме Бениньи «Жизнь прекрасна») важна сама по себе.

О гуманистической функции постмодернизма говорят и теоретики архитектуры, нередко интерпретирующие его как возврат к классическим традициям: «Попытка модернизма изменить человека через архитектурную революцию и посредством разрушения памяти (т.е. исторической традиции) стала угрожать совершением насилия над человеческим чувством собственного достоинства и над сознанием личной индивидуальности. Масса безыскусных «интернационального стиля» зданий, – лишенных всякой поэзии исторического резонанса, которых по всему миру понастроили посредственные архитекторы, – вызвала отчуждение у части общественности, что привело в 1970-х годах по обе стороны Атлантики к открытому протесту против модернистской архитектуры» .

Выявление подобных свойств постмодернизма, конечно же, сильно осложняет дискуссию о нем, противореча расхожим мнениям о бесперспективности и бездуховности постмодернистских исканий. Очевидно, постмодернизм требует новых исследований и нового осмысления.

Артем Каратеев