МОЛОЧНЫЕ РЕКИ

К 80-ЛЕТИЮ ВЕЛИКОЙ ПОБЕДЫ В ОТЕЧЕСТВЕННОЙ ВОЙНЕ 1941 — 1945 ГГ.

Коннов Никита Евгеньевич (школа № 68 города Санкт- Петербург) — лауреат Международного литературного детско-юношеского конкурса «Лето Господне» (XI сезон, 2025 год)

Молочные реки

Стекло жалобно дребезжало. В соседней комнате окна от взрывной волны лопнули вчера. Мама заклеила их белым крестом, но это не помогло. После бомбёжки или артналёта ленинградцы приступали к «остеклению» фанерой помещений, где взрывной волной «вынесло» окна.
Немцы настойчиво бомбили город. Я не пошел в школу, так как били по нашему Невскому району. Сегодня моя семья осталась без любимого супа. В школе после третьего урока наливали половник жидкости тем, кто был на всех уроках в этот день. Комбижир, морковная стружка, черная картошка и немного муки- вот и похлебка. Добавишь много воды и обед на троих готов! Я учился в шестом классе довольно старательно. Мама взяла с меня слово, что я буду заниматься в любых условиях. Она понимала, что тот, кто ходит в школу может выжить, в отличие от тех ребят, которые пригрелись дома у буржуйки. Эти дети сначала неподвижно сидели, глядя на огонь, а потом ложились и уже совсем не вставали. Особенно страдали мальчики до восьми лет. Они умирали чаще других. Только учёба помогала забыть о голоде и холоде.
Мой младший брат пошел в первый класс осенью 1941 года. Он был слабеньким от рождения, а здесь военные нечеловеческие испытания. В большой кровати он был незаметен. Петя уже не вставал неделю. Мама плакала, отворачиваясь к комоду, когда поила его кипятком:
— Сынок, скоро нам дадут соевое молоко, и ты выпьешь свою любимую кружку. Закончится война и на заводе потекут молочные реки, вот напьемся всей семьей настоящего молока. Петя улыбался белыми губами.
Мы оставались вдвоем сутками. Мама уходила на молзавод и находилась там по две смены. Она работала на Ленинградском молочном заводе № 2, по адресу Товарный переулок, дом один. Предприятие располагалось недалеко от дома. Бабушка рассказывала, что здание завода до революции было храмом. Она крестила своих пятерых детей в этом приходе.
Я помнил смутно времена, когда в солнечный день в окне сверкали главки храма иконы Федоровской Божьей матери. Купола собора были украшением нашей улицы. Все изменилось в тридцатые годы, когда я был школьником. Церковь дома Романовых закрыли!
Белоснежный резной короб, потерявший свои главки, теперь покрывала четырехскатная оцинкованная крыша. Над западной частью храма были надстроены дополнительные два этажа. В результате первоначально двухэтажный пятиглавый собор превратился в пятиэтажное промышленное строение с большим количеством пристроек.
В первые блокадные месяцы сорок первого молочный ручеёк, питавший предприятия «Ленмолоко», скоро иссяк. Молоко трудно было доставлять в окруженный немцами город. С Большой земли оно попадало в Ленинград нечасто.
Молзавод находился в обезглавленном соборе. Стены с росписью закрашены, иконы сняты, а место намоленное! Лики святых никакая краска не смогла скрыть. Я бегал к маме на работу, в кефирный цех, которого теперь не было. Осталось одно название. Храм вселял в меня спокойствие и уверенность.
Завод попал под обстрел. Авиаудар был жуткий, а уйти в бомбоубежище люди, в последнее время, не стремились.
Утром все повторилось. Когда вой ненадолго стих, я отправился в школу. Ленинградские дети учились три раза в неделю. Немцы как никогда бомбили город, надо было бежать по необстреливаемой стороне Гончарной улицы.
Дома остался мой братик Петя. Ему было восемь лет. Я приказал брату лежать тихо и ждать моего возвращения. Петя с неохотой согласился. Ленинград бомбят целую неделю. Мы должны были спуститься в бомбоубежище в доме напротив, но я не смог поднять Петю так как у него не было сил.
Немцы успокоились, но в некоторых местах слышался отдаленный грохот. По гулу самолета я понимал, что бомбардировщик удалялся пустой. На улице было тихо, как будто здесь никто не живет. Через десять минуть люди стали выходить из парадных. Среди них был мой одноклассник Жорка. Несмотря на голод он оставался коренастым и крепким мальчиком. Жора заметил меня и закричал на всю Гончарную:
— Илья! Илья! Вчера такой вкусный суп давали в школе. Ты почему не пришел?
— Город бомбили, брата было не с кем оставить в комнате — ответил я огорченно.
— Жалко, может ваша мама принесет с работы сухое молоко. Не пропадете!
Первый урок начинали с математики. В классе мерзли двенадцать человек. Симка болел, Котька жил в госпитале с мамой, а девочки ушли на дежурство. Крыша школы была плоской и на нее часто падали зажигалки. Борис Богданович, пожилой учитель математики, объяснял новую тему. Он сухо кашлял и присаживался на край стула. Учитель был на пенсии и мог бы не ходить на работу, но наша молодая учительница ушла в ополчение. Борис Богданович жил один и ему необходимо было быть в обществе. Он часто отдавал свой суп самым ослабленным ребятам в классе. Сегодня, порция учителя досталась Наташе, которая лежала на парте, но всегда отвечала верно на любые вопросы. Борис Богданович уйдет из жизни в страшном январе 1942 года. Симка Савельев найдет его у школьной калитки. В правой руке у нашего учителя будет зажата корочка хлеба со спичечный коробок. Он сохранил корочку для ослабленных учеников ценой своей жизни.
После школы надо было купить хлеб по карточкам. Очередь в булочную доходила до Московского вокзала. Я прислонился к стене дома, было темно в глазах и падать в лужи не хотелось. Мама боялась, что я потеряю карточки и вшивала мне их в полу пальто. Я разорвал нитки и достал талоны. Драгоценный хлеб лег мне в руку. Дома ждет Петя. Важно без приключений донести хлеб и селедку домой. Соседка с третьего этажа упала неделю назад, а когда пришла в себя, кошелки уже не было.
Мама пришла с работы вовремя. Петя не откликался. Я кричал на всю комнату, но брат не открывал глаза. Мама схватила кружку и развела сухое молоко.
— Сынок, я принесла твое любимое молоко. Не уходи, скоро молочные реки потекут на нашем заводе. Будем пить сливки сколько захотим!
Мама опустилась на колени и взмолилась:
— Господи, спаси!
Петя открыл глаза. Сколько жизней спасли масло и молоко в блокированном городе? Наверное, мы этого никогда не узнаем. Несколько глотков блокадного соевого молока спасали раненого бойца, древнего старика, грудного ребёнка. С молока начинается земная жизнь любого человека…