ЛИТЕРАТУРНАЯ КРИТИКА 1930-Х ГОДОВ О МИРЕ ПРИРОДЫ В РОМАНЕ М. А. ШОЛОХОВА «ТИХИЙ ДОН»

Е. А. ВИШНЯКОВА

Мир природы в романе М.А. Шолохова «Тихий Дон» занимает особое место. Именно с природой писатель соотносит народную жизнь. Как справедливо заметил Ю.А. Дворяшин, «в художественном мире Шолохова есть только одна субстанция, с которой может быть соотнесена по своей эмоционально-смысловой наполненности стихия народной жизни. Это бытие природы, воспринятой во вселенском ее масштабе» [1].          В 1930-е годы в литературе господствовали два подхода по отношению к природе. Как отмечает Е.А. Ширина [2], первый подход, антропоцентрический, заключался в воспевании превосходства человека над природой. Смысл второго подхода, определенного как «биоцентризм», состоял в идее единения человека и природы. Литературная критика 1930-х годов, в основном ориентирующаяся на официальную идеологию, отдавала предпочтение антропоцентрическому подходу, поэтому роман Шолохова характеризовался преимущественно через призму преобладания социального над естественным. Природа в «Тихом Доне» рассматривалась критиками в различных аспектах, однако акцент делался на двух составляющих С одной стороны, отмечалось, что природа является необходимым фоном, на котором происходят события «Тихого Дона». В этом смысле, критикам было важно подчеркнуть любовное отношение М.А. Шолохова к донским просторам: «Он поет природе восторженные панегирики» [3]. С другой стороны, было очевидно, что природа в романе является неотъемлемой частью мира, в котором герои живут сначала мирной жизнью, а затем – в условиях разворачивающихся эпохальных событий Гражданской войны.         Критики сосредоточивают внимание на трехчастной составляющей шолоховского пейзажа: «Степь, солнце, небо – основные элементы пейзажа Шолохова. Он на тысячу ладов, в тысячах вариантов описывает их, и всегда это делает по-новому»[4]. Было отмечено, что при этом степь и небо в романе противопоставляются.

          Критики обратили внимание на то, что роль пейзажа в романе функционально неоднозначна. С одной стороны, он имманентен и представляет интерес для читателей сам по себе. С другой стороны, пейзаж «Тихого Дона» психологичен, многие образы в романе имеют в своей основе глубинную связь с природой.  Как отметила критик, «природа – солнце, небо, ветер, перед которыми преклоняется Шолохов, звучит всегда согласованно с человеческими настроениями»[5].  Эта согласованность природы с человеком, гармония в «Тихом Доне» вызывает у некоторых критиков недоумение, поскольку Шолохов не использует прием контраста, изображая отношения природы и человека. Критики склонны были считать, что «этим он как бы ограничивает себя, замыкается в определенный круг»[6].
По мнению рецензентов «Тихого Дона» пейзажные картины играют важнейшую роль в формировании поэтики романа. Было отмечено, что именно пейзаж является тем связующим звеном, которое соединяет разнородные элементы сюжета: «Пейзажем пропитана вся художественная ткань романа. Пейзаж скрепляет эпизоды, композиционно оформляет главы, служит художнику материалом для углубления и подчеркивания настроения персонажей»[7].

Более того, некоторые критики 30-х годов пришли к выводу, что природа в «Тихом Доне» становится не только фоном, на котором разворачиваются события, но и одним из главных действующих лиц. Она словно оттеняет характеры героев романа, делая явными их внутренние душевные переживания:  «Природа в Тихом Доне – неотделима от людей, от их борьбы, горестей и радостей»[8]. Настроенность природы на внутреннее состояние героев – одна из главных черт, которая отмечалась критиками 1930-х годов.

          В конце 1930-х годов обостряется литературная полемика, касающаяся смысла и значения пейзажа в романе «Тихий Дон». Если в начале десятилетия природа трактовалась критиками как однозначно положительный элемент романа, а проявления «биоцентризма» воспринимались сочувственно, то в конце 1930-х годов антропоцентрические представления о природе углубляются, она понимается как суровая и безжалостная сила по отношению к человеку.  Так, Л. Мышковская считала, что «пейзаж у Шолохова… встречается очень часто и, надобно сказать, даже не всегда оправданно. Природа у Шолохова немая, молчаливая, величественная и всегда далекая от человека, от его нужд, страданий и борьбы, над всем царящая и равнодушная»[9].

        Однако художественная мощь изображения природы в «Тихом Доне» была столь впечатляющей, что вынуждала, по крайней мере, некоторых критиков преодолевать однозначность идеологических догм, убеждала в жизнеутверждающей силе природы. Критики  теперь все чаще видят в созданном Шолоховым мире природы  самостоятельный и животворный источник полноты восприятия жизни. Если раньше природа воспринималась с позиций обращенности ко внутреннему миру героев, то в конце 1930-х годов вектор интереса к природе направлен вовне. Природа персонифицирует чувства героев романа, охватывая все бытие. С. Березнер отмечал, что Шолохов «страстно и глубоко любит природу, как может и должен любить ее художник, остро воспринимающий буйную радость жизни, ее всеутверждающую силу»[10].

                  Не случайно в конце 30-х годов, незадолго до начала Великой Отечественной войны, в восприятии критиками романа Шолохова начинает все отчетливее и глубже звучать тема Родины, запечатленная в романе в мире природы. Особенно ощутимым это становится после публикации четвертой книги романа, когда «Тихий Дон» предстал перед читателями во всей своей целостности. Откликаясь на выход завершенного романа, критик писал: «В “Тихом Доне”, особенно в последней книге, более сильно выражено…любовь к земле к травам, к могучей красоте природы, непосредственно связанной с чувством родины» [11]. Тема слитности природы и родины становится важной и в осмыслении образа Григория Мелехова, критики особенно подчеркивают это, обращаясь к строкам М.А. Шолохова о степи, данном в романе в знаменитом лирическом отступлении.  Здесь «не только радость природы, но и волнующее чувство родины, глубокое ощущение ее истории, веков борьбы, крови  и славы, ощущение безграничной слитности себя с родиной» [12]. Степь является символом безграничной любви к Родине и ее могучей силы. Трепетное отношение к простору казацкой степи в полной мере ощущается как причастность к величию Родины.

            Природа в романе «Тихий Дон» вызывала трепетные чувства в читателях, побуждая их отдать дань славному историческому прошлому и с любовью относиться к будущему: «С большой силой передает Шолохов радость общения с природой как с источником жизни»[13]. А.Н. Толстой обращает внимание на самостоятельное значение природы в романе: «Природа в Тихом Доне никогда не является только фоном. Это в полном смысле слова жизненная среда его героев, нарисованная яркими и сочными красками»[14].
 Природа в романе «Тихий Дон», по мнению критиков, изображена М.А. Шолоховым с большим мастерством, которое обнаруживается с первых станиц романа и достигает своей кульминации к заключительной части романа. Критики конца 30-х – начала 40-х годов были единодушны в том, что природа в романе является тем источником, который питает любовь и веру в народ:  «“Тихий Дон” превосходно рисует русскую природу, донские степи и долы, родную русскую землю. Творение М. Шолохова будит любовь к родине, любовь к великому русскому народу и веру в него» [15].

Литература

1. Дворяшин Ю.А. М. Шолохов: грани судьбы и творчества. М., 2005. С. 40.
2. Ширина Е. А. Художественное осмысление природы в романе-эпопее М. А. Шолохова «Тихий Дон»: Традиции и новаторство: Автореф. дис. канд. филол. наук / Моск. пед. ун-т. — М., 2001. — 16 с. 
3. Колесникова Г.«Тихий Дон». Октябрь. 1933.№2.С. 220.
4. Колесникова Г.«Тихий Дон». Октябрь. 1933.№2.С. 220
5. Колесникова Г.«Тихий Дон». Октябрь. 1933.№2.С. 221.
6. Колесникова Г.«Тихий Дон». Октябрь. 1933.№2.С. 221.
7. Гинзбург Ф. «Тихий Дон» М. Шолохова. Знамя. 1933. №6. С. 137.
8. Гинзбург Ф. «Тихий Дон» М. Шолохова. Знамя. 1933. №6. С. 137.
9. Мышковская Л. Литератрная учеба. №10-11. 1937. С. 60.
10. Березнер С. Сила правды: Роман «Тихий Дон». 1939. №3. С. 28.
11. Чарный М. Бурные годы «Тихого Дона». М. Октябрь. 1940. С. 158.
12. Чарный М. Бурные годы «Тихого Дона». М. Октябрь. 1940. С. 158.
13. Чарный М. Бурные годы «Тихого Дона». М. Октябрь. 1940. С. 158.
14. Новое о Михаиле Шолохове. Исследования и материалы. ИМЛИ РАН. М., 2003. С.526.
15. Сталинские премии: две стороны одной медали. 2007. 880. с.