ВЕЗЕНИЕ — 5

МОЙ НЕСКАЗАННЫЙ МОНОЛОГ БОРИСУ О ЖИВЫХ МЕРТВЕЦАХ, МОЛЧАЩИХ

Борис, это было где-то в школе, на экскурсии по черногорскому побережью, когда я бросилась обнимать Десанку Максимович. И это был первый раз, когда я сфотографировалась с поэтом, хоть и из того мира. С этого момента я была озабочена безмолвными создателями громкого пера, и я никогда не могла пройти мимо них, не остановившись вместе с ними. И это была не просто остановка, мы поговорили, как вместе рожденные. Любой бюст был как одна очень хорошая книга. Твердый переплёт, проза или стихи, что угодно. Если бы я просто посмотрела ей в каменные глаза, я бы сразу поняла, что она сказала бы мне, если бы действительно увидела меня. Вот так я с ними познакомилась, смеялась вместе с ними под дождём и солнцем, обнимала, дарила шарфы и яблоки. И, если ты мне веришь, а тебе приходится, я бы иногда разговаривала с ними красивее, чем с живыми людьми, какими-то квази-друзьями и знакомыми. Некоторые из них были тихими живыми статуями, которым лучше не разговаривать. Холодные и недоступные, даже отталкивающие, в отличие от некоторых бюстов, у них были обе здоровые руки, но они даже не могли вас как следует обнять. Они не знают. Живые, каменные идиоты. Иногда бюст может быть теплее, чем отдельные люди, которые живут, притворяясь великими, не подозревая, что они настолько малы, что их достоинства не могут быть обнаружены с помощью увеличительного стекла. Живые мертвецы. И часто я скучаю по холодным бюстам творцов больше, чем по теплым живым, которые вокрг меня и заставляют меня нервничать. Первые, как ты знаешь, ушли, и ты соглашаешсья с этим. Ты ходишь в церковь по воскресеньям, зажигаешь им свечу, выделяешь несколько минут, во время которых тебе кажется, что ты их видел. Ты разговариваешь с ними так незаметно, как холодная рука падает тебе на плечо, и у тебя возникает ощущение, что ты не одинок, но что дорогие существа прямо с тобой. Ты покидаешь церковь возрожденным, как если бы у тебя был самый прекрасный разговор на свете.

Эти другие, живые мертвецы, находятся там напрасно. Они тебя не видят и не слышат, они понимают еще труднее. Они там, и как будто они не забрели в другую эпоху. Они, даже когда слышат тебя, часто ошибаются. Они редко чтят тебя советом, но по-прежнему радуются твоей беде, вряд ли ожидая, что кто-то окажется хуже их. И от первых рук, вплоть до восьмого соседа, это для вас настоящая трагедия. Ни Сава, ни Нева вас не омоют. Реальные люди – это отдельный диагноз. Каждый из них ходит с особой терапией, степенью интеллекта и градусником эмоций. От этого будет зависеть, насколько они тебя действительно понимают, и только от этого зависит все общение. Лишь немногие из них являются разумными и единственными друзьями. Важно иметь друга, даже необоснованного. Кто бы ни был твой друг, он поддержит ваш безумный план. Почти в равной степени важен разумный враг. Его шлепок громкий, но познавательный и исцеляющий. Вот почему я люблю этих тихих бронзовых приятелей в отличие от болтливых зомби, которые бродят по жизни так, будто их триста, а не один. Вот почему я обнимала всю группу русских художников, потом сербских, черногорских, хорватских, боснийских, американских, немецких, французских, в разных городах, в разных позах, и, скажу тебе, почему-то мне всегда радуются те бронзовые сердечки, по их глазам я это вижу.

Когда живые мертвецы молчат … И они должны молчать! Пусть за них говорят холодные статуи, когда они не знают, как правильно жить. Даже после смерти создателей они говорят, машут в воздухе, указывают путь или угрожают, как кто понимает. Еще предупреждают оттуда, глядя в небо, а живые мертвецы, склонив головы к земле, будут в нее погружаться, немые. И мне не жаль, раз у них не хватало смелости к лучшему. Вот тебе, Борис, мои маленькие признания о живых и мертвых, так что посмотри, кому ты принадлежишь.

Часть 1 : ЗДЕСЬ 

Часть 2: ЗДЕСЬ 

Часть 3: ЗДЕСЬ 

Часть 4: ЗДЕСЬ