СТИХОТВОРЕНИЕ «ВОСПОМИНАНИЕ О ВЕСНЕ 1954 ГОДА» ПОД МИКРОСКОПОМ ВРЕМЕНИ И НАУКИ
Стихотворение «Воспоминание о весне 1954 года» довольно неоднозначное, взывающее к анализу произведение Н. М. Рубцова. Казалось бы, в названии всё конкретно – автор вспоминает о каком – то для себя важном событии весны 1954 года. Но, нет особых событий в содержании, есть тоска и воспоминания двух пластов разных времён о том, как раньше (непонятно зачем ставить дату) было хорошо в деревне, а теперь не то совсем. Возникает вопрос, когда написано стихотворение? В. М. Белков относит время написания в неопубликованных заметках к 1959 году, нам кажется, что срок надо сдвигать на десять лет и это на просто мнение, а так выходит в связи с новыми архивными данными. Да и само стихотворение какое – то итоговое, обобщающее для того, чтобы быть написанным в 1959 году. Вместе с тем, отталкиваясь от названия попробуем просто выяснить, где мог быть Николай Рубцов весной 1954 года? А он проходил учебную практику на одном из рудников производственного объединения «Апатит» как будущий маркшейдер, и затем сдавал экзамены в Кировском горно – химическом техникуме города Кировска Мурманской области, где успешно заканчивал первый курс. Он студент серьёзного учебного заведения с повышенной стипендией для будущих горняков, с форменной одеждой и высокой требовательностью к учёбе и дисциплине. Как известно, он сдал экзамены за первый курс маркшейдерского отделения техникума, получил стипендию за лето и далее побывал в Тотьме и в Средней Азии. Эти вопросы детально рассматривались в работах многих рубцововедов. Не повторяясь скажем, что студент Николай Рубцов никак не мог оказаться весной 1954 года в вологодской деревне, о которой он пишет, как о родном крае, а так он мог писать только о дорогой его сердцу Николе. Впрочем, вот наши рассуждения из одного из материалов на данную тему.
«Но начнём с некоего странного стихотворения поэта, которое он озаглавил «Воспоминание о весне 1954 года» с надеждой, что вот уж из него мы узнаем…, а ничего мы не узнаём из него.
Родимый край мой тих и пуст!
И резко, словно в мегафоны,
На председательский картуз
С амбаров каркают вороны.
Старушек наших гнет в дугу,
А все без жалобы унылой
С какой-то дьявольскою силой
Граблями машут на лугу.
Пока извилины в мозгу
Копил я, странствуя по свету,
Мой дом маячил на лугу
Немного лет… Его уж нету.
В избе, бывало, у подружки
На сковородке, на жару
Пельмени прыгали в жиру,
И подавалась брага в кружке.
Не раз по горлу моему,
Эх, ручейком журчала брага!
А что здесь нынче, не пойму, —
Поганки светятся из мрака.
И странной тенью прежних дней
С какой-нибудь бездомной кошкой
По всей деревне без огней
Я, как дурак, хожу с гармошкой.
Ведь было время! Не пройти
Воскресной ночью, не волнуясь!
Народу было на пути,
Веселья, музыки… О, юность!
Попробуем порассуждать об этом странном стихотворении, которое может быть следовало бы назвать «Воспоминания о лете 1954 года», ибо из документов известно, что весна поэта была кировская, где нет ни деревень, ни покосов и амбаров, ни председателей. Да и родимым краем Кировск никогда не был, а им считал поэт Николу, где кончил семилетнюю школу, кстати, не так давно это и было. А вот летом поэт бывал в Тотьме, встречаясь с Татьяной Агафоновой, в деревне Космово. Сохранилась приписка В. С. Белкова к этому стихотворению, что весной 1954 года (по нашему мнению, летом в августе Л.В) Рубцов был в Николе и Белков считает, что тут он (Рубцов), согласно стихам точен наверняка. Но, смущают каркающие вороны в предчувствии нового урожая и старушки, которые с дьявольскою силой машут на лугу граблями. Явный сенокос июля – августа в Вологодской области, когда чтобы не перестояли травы надо косить траву и сушить сено, переворачивая его граблями по нескольку раз в день. Очень интересной показалась строка «Пока извилины в мозгу копил я, странствуя по свету…». А до августа 1954 года лето и в самом деле было удачное на странствия. Вологодская область, Москва, Средняя Азия. И вот в августе поэт с гармошкой в деревне Космово, Междуреченского района или в Николе Тотемского района. Но он же поэт и имеет право на обобщение, когда не нужна конкретика, а важна художественная сила слова. Может весна жила тогда в душе юного поэта, а ветер странствий и любви гонял его по свету с желанием как можно больше перечувствовать и посмотреть. И ведь никогда более не стремился поэт на юг страны, как, впрочем, не бывал больше и в Хибинах, в Кировске» [1].
Всё больше склоняюсь к тому, что стихотворение написано в 1968 – 1969 году, в нём присутствуют некоторые повторы образов (например, строка «С какой – то дьявольскою силой» использована в стихотворении «Жара», в третьей строфе «Мой дом маячил на лугу/ Немного лет… Его уж нету» — прямо отчаяние. Первые две строфы ностальгические о родном крае, а значит о «деревне Николе». Первая строфа не напоминает ли нам об одном из вариантов стихотворения «Загородил мою дорогу…»
И резко, словно в мегафоны,
О том, что склад забыт и пуст,
Уже не каркают вороны
На председательский картуз.
Стихотворение «Загородил мою дорогу» впервые напечатано в 1962 году в сборнике «Волны и скалы» под названием «На родине», но подписано как сочинённое в Невской Дубровке в 1959 году. И без этого интересующего нас четверостишия. При всём том оно являет собой яркий пример многовариантности лирики поэта Рубцова и сохранилось в нескольких версиях. В том числе и в версии 1959 года с употреблением четверостишия о председательском картузе. Или вот ещё четверостишие из стихотворения «Жар – птица» не напрямую, но то же по мысли из нашего стихотворения.
Мотало меня и на сейнере в трюме,
И так, на пирушках, во дни торжества,
И долго на ветках дорожных раздумий,
Как плод, созревала моя голова.
Далее воспоминания о подружке из юности, может быть как образе самой юности и вдруг, резко, недавние воспоминания о том же месте, где всё изменилось. Особенно как – то поразило, что «По всей деревне без огней/ Я, как дурак хожу с гармошкой…». А как же «В этой деревне огни не погашены…», ну это образ не умершей ещё деревни, а вот в стихотворении «Воспоминания о весне 1954 года» это точный факт, если оно написано в 1969 году. Примерно году в 1974 – 1975 попал в ситуацию, когда в деревне в 12 часов ночи отключили централизованно всякое электричество и она погрузилась во тьму. Мы, тогдашние студенты на сельхозпрактике, были в поле в двух — трёх километрах от деревни и полночи искали её (ночь выдалась безлунная, а тьма была глаз выколи), пока уже зарницы не позволили что – то рассмотреть. Тогда, не зная этого стихотворения Рубцова, мы точно блудились несколько часов в полнейшей тьме… А дальше, в последней строфе, опять прекрасное прошлое юности… Итак, в стихотворении не только воспоминания о 1954 годе, но и воспоминания конца 60 х годов 20 века. И если последние точны, первые тоже были бы понятны, если бы не их точная дата.
А сейчас настала пора поговорить, где же и когда было напечатано это стихотворение Николая Рубцова. И вот тут сюрприз, при жизни поэта оно не публиковалось. Впервые оно полностью опубликовано В. С. Белковым как архивное в 1991 году в газете «Вологодская молодежь», вернее в Литературном приложении к газете. Выпуск 2. Причём ссылался Вячеслав Белков на ГАВО.
В Государственном архиве Вологодской области (ГАВО) ф. 51, оп. 1, ед. хр. 68 хранятся автограф и машинописные копии с правкой автора. Причём автограф из шести строф, первая машинопись из семи строф, вторая из шести строф. И какой строфы нет в автографе, да той, которая вызывает наибольшее недоумение о старушках, которых гнёт в дугу весной на лугу с граблями… Видимо это было решение Вячеслава Белкова, как первого публикатора стихотворения, напечатать все семь строф, а не самого поэта, который только примеривал строфы и как человек знакомый с сельскохозяйственным трудом такой оплошности не допустил бы и оставил шесть строф со своей драматургией и логикой. Да, в ГАВО название стихотворения именно такое «Воспоминание о весне 1954 года», но как быть если этих воспоминаний в этом году в принципе быть не могло. Бывает такое с нашей памятью, что – то кажется, и вот мы уверены в событии. Да и не подозревал поэт Рубцов, что едва ли не каждую его строку будут рассматривать под микроскопом времени и науки… Сначала приведём один характерный пример из того же рубцовского архива в ГАВО. На газетной вырезке стихотворение «Деревенские ночи» и рукой поэта чернилами проставлена дата 1957 год. Однако на самом деле стихотворение было опубликовано в газете «Комсомолец заполярья» города Мурманска 16 мая 1958 года. А с лёгкой руки исследователей, дата 1957 год могла закрепиться за первой публикацией этого стихотворения. Как же не верить практически автографу самого поэта Рубцова? Боюсь, что и со стихотворением «Воспоминание о весне 1954 года» произошла подобная история. Нет, с автографом из ГАВО необходимо считаться и учитывать его. Но, исследовательская работа по творчеству Н. М. Рубцова тоже не стоит на месте и открываются новые факты. Пару лет назад нам довелось поработать в Москве, в Российском Государственном архиве литературы и искусства (РГАЛИ) и вот в нём, помимо прочего, нашлись любопытнейшие данные и по этому стихотворению Н. М. Рубцова. Создаётся такое впечатление, что он написал его специально для сборника стихов «Сосен шум», когда необходимо было дополнить рукопись новыми стихами, взамен тех, которые были отклонены издательством «Советский писатель». Возможно, поэт просто взял старые заготовки и попытался вдохнуть в них новый порыв вдохновения. Ну не вышло, издательство, отклонило и это стихотворение, но оно в списке представленных для сборника «Сосен шум» присутствует. И тут нас всех ждёт ещё один сюрприз – под названием «Воспоминание о весне 1955 года» [2]. Как же так, спросите вы? Ведь название уже укоренилось и повсеместно печатается как «Воспоминание о весне 1954 года». Рубцов, готовя стихотворение в издательство для книги стихов «Сосен шум», мог просто вспомнить, что скорее всего события произошли в 1955 году. Весной именно 1955 года, когда его исключили из КГХТ в Кировске, когда он увиделся с отцом в Вологде он и мог приехать в Николу и испытать все прелести деревенского пива и пельменей в жиру, радость свидания с родным краем. А вот то, что стихи не приняло издательство и об этой машинописи поэта никто долгое время не знал и породило дату весны 1954 года в стихотворении, как было написано в архивных листах из ГАВО. Была такая особенность у поэта (может быть потому, что временами с писчей бумагой у него было плохо или вспоминался детдом, когда, иногда, писали даже на полях газет), что он сохранял любую отработанную бумагу, даже если там были явные ошибки, потом поэт менял своё мнение. Так, например, нам доводилось писать о двух автографах Николая Рубцова череповецкому журналисту М. И. Котову в одном отчество которого писалось Александрович, в другом, таком же, Иванович и это породило некую загадку с которой пришлось разбираться [3].
Далее попробуем разобраться с тем, как часто поэт Рубцов публиковал стихотворения под условным названием «Воспоминание». Если не брать во внимание название, то к воспоминаниям в своих стихах Николай Рубцов обращался постоянно. Он обличал их в лирические строки, которые становились достоянием русской поэзии и поэт, как правило, точен в фактах, описаниях, явлениях. Конечно, есть и исключения, связанные с семьёй, но это уже явления творческого, а не биографического характера. Но, ни одно стихотворение из этого условного цикла не связано с конкретными датами ни в названии, ни в содержании, кроме нашего «Воспоминания о весне 1954 года». В этом смысле это уникальное стихотворение. Как будто эта дата прощания с каким – то его этапом жизни и она важна для поэта, хотя и не может по происшествии времени быть абсолютно точной. Итак, вот названия стихотворений: стихотворение «Воспоминание» из сборника «Сосен шум» с посвящением брату Алику (а значит «Воспоминания о весне 1955 года» были бы уже вторыми с таким названием в сборнике. Ни то, ни другое стихотворение не является явным рубцовским шедевром, может поэтому из двух издательство или сам поэт выбрали для публикации в книге только одно…), «Вспомнилось море» («Крыша. Над крышей луна…»), даже такое стихотворение как «Дан приказ» публикуется с подзаголовком воспоминание. Всех больше повезло с публикациями при жизни поэта стихотворению «Воспоминание» («Помню, как тропкой едва заметной…». Его напечатали газеты «Комсомолец заполярья» г. Мурманск 16 июля 1958 года, «Трудовая слава» г. Всеволожск 17 мая 1960 года, «Кировец» г. Ленинград 14 ноября 1961 года под названием «Упорство», под названием «Упорство» оно также опубликовано в сборнике «Первая плавка» Литобъединения Кировского завода в Ленинграде. Это сведения для статистики, но давайте снова вернёмся к нашему «Воспоминанию».
Стихотворение написано, как воспоминание, но какого года? Согласно автографу из ГАВО 1954 года, согласно автографу из РГАЛИ 1955 года. Получается, что Рубцов побывал в вологодской деревне весной в один из этих периодов. В эту пору и в самом деле было грустно в деревне, особенно тем, кто не занят в сельском труде и природа ещё, возможно, не явила своей весенней прелести. Вот и почувствовал поэт одиночество с гармошкой, вспоминает своё бывшее деревенское счастье. А было ли оно или это просто хороший эпизод жизни, описанный столь убедительно… Но причём старушки с граблями, причём вороны и председательский картуз… Весна или лето, один год или другой? Какое – то сюрреалистическое произведение о разных временах года, разных работах и о весёлом прошлом юности, которого, может, и вовсе не было. В этом стихотворении как – будто сотканном из кусков разных воспоминаний разных лет присутствуют строфы и строчки, образы, которые уже использовались поэтом ранее, в других произведениях. А поэт как будто забыл об этом, ему просто необходимо новое стихотворение для нового сборника стихов, и он соединяет в единый пласт воспоминания разных лет, используя для этого, может и бессознательно, то, что было в данный момент на душе, но используя ранние записи, черновики. И вот воспоминание, как факт биографии уже подкрашено дальнейшими событиями жизни и точность в датах, вынесенных в название, тоже не важна, важен сам текст с ностальгией, тревогой, трепетом. Это же поэтическое осмысление. Так мы получили черновые автографы, листы машинописи из разных архивов страны и проблему как же быть дальше с «Воспоминанием о весне 1954 года»?
Итак, в данной работе под сомнение поставлено название стихотворения и как нам видится, исходя из вновь полученных данных из РГАЛИ, оно должно быть исправлено на «Воспоминание о весне 1955 года», что больше соответствует данным биографии Н. М. Рубцова. Строфа,
«Старушек наших гнет в дугу,
А все без жалобы унылой
С какой-то дьявольскою силой
Граблями машут на лугу…»
опубликованная В. С. Белковым в 1991 году, видимо, должна быть удалена из этого стихотворения, как не отвечающая логике его содержания. Вместе с тем, она безусловно должна остаться в творчестве поэта и в рубцововедении, так как её авторство не оспаривается [4]. Имеем ли мы (современники) на это право? Приведём некоторые аргументы. Стихотворение написано поэтом с использованием строф и образов других произведений, часто ранних, с целью написать новое произведение для готовящегося сборника стихов «Сосен шум». Отсюда некоторая несогласованность. Нет классического, опубликованного при жизни, рубцовского варианта стихотворения. Правда, в ГАВО находится автограф из шести строф Рубцова (без строфы о старушках Л.В) и в этой ситуации именно его, наверное, будет правильно взять за основной текст стихотворения. Остальные тексты машинописей рассматривать как варианты. Это будет как раз по воле автора, так как он написал в автографе. Полный вариант стихотворения из семи строф, опубликованный Вячеславом Белковым (машинопись из ГАВО со строфой о старушках), тоже придётся признать вариативным, попыткой Николая Рубцова улучшить стихотворение, доработать его. Сама по себе хорошая строфа о старушках на лугу весной с граблями явно чужая в этом стихотворении. Стихотворение «Воспоминание о весне 1955 года» имеет явную связь с селом Никольским, допускаем, даже, что под родимым краем после нескольких лет разлуки с Вологодчиной Рубцов мог понимать и село Шуйское и даже Биряково. Дело за малым, доказать присутствие Николая Рубцова в одном из этих мест весной 1955 года, доказать документально и неопровержимо. Наше мнение, что после странствий Рубцова тянуло в Николу, которую он считал своим домом, родным краем, родиной его души. И это будет доказано его гениальной лирикой, написанной в селе Никольском. Какие тут нужны ещё доказательства.
Примечания: 1. Л. Н. Вересов «Поездка Николая Рубцова в Ташкент: миф или реальность? Документальное исследование темы». В книге «Судьбу мою я ветру доверяю… Жизнь и творчество Н. М. Рубцова в документальных исследованиях». Вологда, 2020, стр. 298 – 299.
- РГАЛИ, ф.1234, оп. 20, ед. хр. 1662, стр.111 «Воспоминания о весне 1955 года».
- Л. Н. Вересов «Михаил Иванович Котов: два автографа Рубцова». В книге «Из души живые звуки. Поэт Н. М. Рубцов: жизнь и творчество». Вологда, 2016, стр. 171 – 176.
- Вот как пишет об этом стихотворении В. С. Белков в работе «Малоизвестные стихи Николая Рубцова».
«А вот почти неизвестные строки из стихотворения «Воспоминание о весне 1954 года» (ГАВО, ф. 51, ед. 68):
Старушек наших гнет в дугу,
А все без жалобы унылой
С какой-то дьявольскою силой
Граблями машут на лугу…
И в этом же стихотворении, в финале, совсем иная картина, опять по — рубцовски нарисованная:
Ведь было время! Не пройти
Воскресной ночью не волнуясь,
Народу было на пути,
Веселья, музыки!.. О юность!
Эх, Россия, говорит поэт, куда же все подевалось!? Ведь было отдано столько сил, столько жизней и судеб».
