СОЛДАТСКАЯ СКАЗКА
Дмитрий ВОЛОДИХИН
Попал солдат на войну, и служил на войне один год, один месяц и один день. А потом ударила ему в грудь пуля среди Донбасских степей, и упал он, и сознание от него отлетело. Вспомнил он только девушку Зину, которая устроила ему роскошную ночь любви перед самым его отъездом на войну, обещала ждать его и, дождавшись, стать его женой.
Очнулся солдат на лестнице, и стоит он голый — ни формы, ни сапог, ни оружия при нем нет. Держит его за правую руку ангел, а за левую бес, и бранятся о его душе. Вниз по лестнице тьма клубится, жар стоит, и вонь несусветная. Вверх по лестнице — чистый свет, покой, прохлада и благоухание.
Бес говорит: «Наша теперь душа солдатская! Четверых убил солдат. Блудом грешил на гражданке. Верой не крепок!» И тянет его бес за руку вниз.
Ангел же дает солдату ослабу: «Блудил! Но имел твердое намерение жениться. И о том переживает. Значит не пропащая душа. Скажи, переживаешь ты, солдат, имеешь ли твердое намерение жениться на девушке Зинаиде?»
«Имею, — говорит солдат. — жаль, сразу не успели. Люблю ее до смерти».
А бес хохочет: «Знал бы ты, как она-то тебя любит! Но это тебе пока не положено, вот попадешь в мое ведомство, всё узнаешь. А по делу, ангел, так тебе скажу: хоть и желает жениться, а грешит до венчания. Пусть не балл, но полбалла в мою пользу».
«Четверть балла! — кричит ангел. — он же на войну уходил!»
«Треть», — твердо ответил бес, и передвинулись они немного вниз.
«А что убивал, так присяга у него такая. За веру и Отечество!» — говорит ангел.
«А что, — ехидничает бес, — в той присяге, которую он принял, про Бога и веру хоть полслова написано? Там про конституцию, про долг, про приказы, про уставы, про свободу и независимость».
Приуныл ангел.
А бес хохочет: «Вот так-то. Четверых убил, четыре балла в мою пользу».
И тут говорит солдат: «Там же про Отечество всё-таки сказано, а Отечество без веры не бывает».
Рассердился бес. «Ловки, — говорит, — душегубы пошли. Отечеством прикрываются. Ладно, по нулям. Ни в твою, ни в мою. А что, солдат, про твою собственную веру скажешь?».
Солдат постов не держал, в храм на одну только Пасху да Рождество заходил, заповеди то соблюдал, а то не соблюдал, молился, когда помрет кто-нибудь, И обрадовался бес, но начал солдат читать молитву «Отче наш», единственную, какую знал, бабка его научился, и махнул бес лапой — ладно мол, забирайте свою треть балла и подавитесь.
Вспомнил еще бес: «Девушку-то бедную разорил. Взял у нее дорогой подарок, хоть она ему не невеста, и даже про любовь между ними ни слова нет».
«Это кого же я разорил?» — спрашивает солдат, растерявшись.
«А Машку! Она тебе перед отъездом на службу дорогой теплый свитер подарила, чтоб ты не мерз. Последние деньги за него отдала! Ну, разорил ты ее, или нет? Разорил. Взял, и вопросов не задал. А в невестах у тебя Зинка!»
Сбился солдат с толку. Ну, взял он свитер. Грелся им, иначе от холода окочурился бы. Но про последние деньги не знал.
Ангел тут же его этим и защитил: «Свитер взял! Но без злого умысла. Про последние деньги не ведал».
«А тогда зачем взял?» — орет бес.
«Как у хорошего человека подарок не взять? А Маша хороший человек», — говорит солдат.
«Хороший человек? Вот только она тебя целовала, а в невесты ты позвал не ее, а Зинку. Не ври, что не понял!»
Солдат молчит. И впрямь, не понял. Просто подарила, просто поцеловала…
Ангел за него вступился: «Не смущай подзащитного! В щеку девушка Мария его чмокнула. Это не грех и даже не намек на грех».
«Ладно, — соглашается бес. — Проехали. По нулям, никакого мне навара. А вот как насчет водки?»
Через пьяное дело проиграл солдат бесу полтора балла, и ангел очень огорчился.
Так спорили ангел с бесом долго, тянули солдата за руки то вверх, то вниз. И показалось солдату, что слабеет его ангел. Почти прозрачным сделался. А бес всё отыгрывает понемногу балл за баллом, и спускаются они все ниже.
И вдруг явился к ним второй ангел, ослепительно белый, аж глазам больно. Протягивает бесу конверт: «Открывай, нечистый! Особое распоряжение с самого верха».
Прочитал бес и помрачнел. «Вечно у вас к правилам исключения прилагаются. Нечестно играете!»
И со злобным воем сейчас же в воздухе растворился.
«Что там с ним? Отчего нам такая подмога?» — ослабевший в борьбе ангел вопрошает.
«По горячей молитве освобожден. По столь горячей, что может горы двигать», — отвечает ослепительно-белый.
Солдат радуется: «Молодец, Зинка! Спасла меня! Как домой приду — сразу с ней под венец».
«Вы, подсудимый, — строго говорит ослепительно белый ангел, — не можете венчаться с девушкой Зинаидой и по формальным причинам, и по неформальным».
«Что за причины такие?» — возмутился солдат.
«Во-первых, — отвечали ему, — она состоит в законном браке вот уже полтора месяца…»
«Не может быть! Она мне не писала такого!»
Покраснел ослепительно белый ангел и отвечал ему, слегка отвернувшись: «А не писала потому, что если бы развелась к моменту вашего, подсудимый, возвращения, то и вы бы ей пригодились. На всякий случай, так сказать. Во-вторых, и это важнее, ваша девушка Зинаида ни в Бога, ни в сатану не верит. А венчать положено только верующих… ну хоть немножечко верующих».
Замолчал солдат. Давно померли его родители. Кто ж за него так молился, что мог горы сдвинуть и его от преисподней спасти?
Ему говорят: «Девушка Мария».
Думает солдат про девушку Марию с теплотой. Очень она хороший человек, очень добрый и красивый. Только скромный. На одно и решилась: к смерти отпуская, хоть в щеку поцеловать.
«Как только выяснилось, что вы без вести пропали, она день и ночь молилась, и была услышана».
Ох, подумал солдат. Вот бы жизнь переменить. Наверное, сладилось бы у него с Машкою. Раз она… такая вот. Но куда ж он теперь… убитый. Ничего не переменишь.
«Куда мне теперь? Во Царствие небесное?»
Усмехаются ангелы.
«Рановато. Обратно вам лаз открыли».
«Какой-такой лаз?»
«А вот он!» — говорит ослепительно белый и указывает крылом.
Когда поворачивается солдат в ту сторону, чувствует, что дают ему пинка под зад и летит он куда-то далеко в сторону от небесной лестницы.
…Очнулся солдат на столе реаниматора.
— Ну надо же! Выкарабкался! — вскричала в восторге медсестра. — Вот по всему не должен был.
— А ну-ка цыц! — рявкнул на нее доктор. — А вас, молодой человек, поздравляю. В сорочке родились. Что ж, теперь будете жить вечно.
— Я знаю, — спокойно ответил солдат.
Когда смог он опять руками-ногами шевелить, написал письмо Маше: «Я к тебе вернусь. Жди меня. Я обязательно буду с тобой».
И получил ответ: «А я обязательно дождусь. Хоть трава не расти».
