АРБУЗ

Сергей СКАЗКИН

Арбуз

Праздник приближался. Как будто где-то вдали между небом и горизонтом, еле слышно, духовой оркестр играл неизвестную, но чем-то знакомую музыку. Снежинки летели , льдисто искрились , будто маленькие зубчатые колесики из спешащей колесницы Времени; мягко опускались на землю, таяли на щеках и ресницах. И предвестники праздника звуками , красками, прикосновениями и еще чем-то неуловимым пульсировали и резонировали в мире, ощущались с каждым шагом, каждым глотком сладкого свежего воздуха на улице. Почему ожидание и предвкушение праздника нам часто дороже , чем сам праздник?

И в предчувствии грядущего торжества, кому-то хочется побыть одному, кто-то разогревается перед гудящими праздными днями в гулкой с сигарным дымом и ромом, хмельной компании, кто-то смотрит по телевизору старые фильмы, а кто-то покупает на отложенные сэкономленные деньги билет на симфонический концерт.

Ведь выбор у каждого свой. Столько всего случается в эти дни, или мы выбираем то, что случается. Случайность и выбор.
И как меняется то, что мы выбираем, переменчиво и то, отчего зависит наше решение.
Ведь для кого-то так очень-очень естественно опираться на отточенный аналитический ум в романтических делах, как и слушать своё сердце, вычисляя значение интеграла по логарифмической линейке!

Боэций Петров, как и всякий человек, тоже выбирал. Его редкий талант и профессия – дегустатор-эксперт, появившаяся давно, а становящаяся все более востребованной не более десятка лет назад, когда поездившие по Европам состоятельные люди уже в который раз решили принести на землю Матушки — России «правильные вкусы» и изысканные европейские традиции.

А занимался и зарабатывал дегустатор тем, что доставлял к чьему-нибудь столу редкие или диковинные деликатесы.
Самого высокого качества. Ведь кто станет отрицать, что хороший обед – непременное условие хоть корпоративной вечеринки, хоть светского приёма. В праздник каждый хочет порадовать себя приятным именно ему способом. Кому-то просто необходимы торты, блестящие сальным кремом, пенопластинки бизе, или тяжелые коржи кексов, пропитанные тягучим клеем патоки и заварного крема, а кому-то достаточно синего простора, засахаренных снегом веток елей за окном, со стволами, пахнущими ванилью и корицей…
Ведь у каждого свой выбор.

Задача была нелегкой. Боэций искал арбуз. С ним заключили контракт на доставку этой летней ягоды к праздничному столу губернатора. И найти её в зимней промерзшей Москве было непросто.
Было уже почти 21 час 31 декабря.
Эксперт объездил за день большинство овощных магазинов и фруктовых бутиков.
Ему попадались хилые и недозрелые арбузики, выращенные в Израиле или Турции, размером чуть крупнее грейпфрутов и совсем сомнительного качества. А нужен был очень хороший арбуз , отличный. И очень большой. Он немного пожалел, что отпустил помощников готовиться к встрече Нового Года. Но самыми сложными и ответственными заказами эксперт занимался лично.

Например недавно , на день рожденья столичного мэра, он доставлял самое дорогое блюдо в мире: знаменитые пельмени «а ла рюс» из Нью-Йоркского ресторана «Golden Gate». В пельмени помимо телятины, свинины и лосятины добавляется и железа рыбы-факел, живущей на большой глубине, благодаря чему пельмени окрашиваются в необычный ультрамариновый цвет и светятся в темноте. Дегустатор усмехнулся, вспомнив, как начальник службы безопасности мэра долго колдовал с дозиметром над фосфорецирующим кушаньем.

Боэций надеялся еще на лучший фруктовый бутик «MultiFrutties» . Подъехал и припарковал машину неподалеку, на Остоженке. Открыл, высокую целиком из зеркального стекла дверь, и зашел в знакомую, сияющую белизной прилавков и плодовым разноцветьем, залу магазина. Приветливые длинноногие девушки — продавщицы похожие одновременно на супермоделей и хозяек светских салонов, провели его к полкам с арбузами и дынями, там же радовали глаз розовыми зрелыми боками груши «Форель», весело желтели мячиками для регби памело, и стыдливо пунцовели рамбутаны.
– Мне нужен большой арбуз, не менее 15 килограмм, – обратился к продавщице эксперт.

– О, нам как раз только что привезли такой, — улыбнулась ему девушка, поправила прическу и нажала несколько кнопок на телефоне внутренней связи.
Откуда-то из закутка из складских помещений выкатили тележку с арбузом, а эксперт вдруг на минутку задумался, а какой он должен быть, НАСТОЯЩИЙ ? Боэций закрыл глаза.
Арбуз… ты берешь его в руки и он чутко откликается на прикосновение, как скрипка в руках старых мастеров, и ты держишь его в руках и весь арбуз дрожит, как поцелованная незамужняя женщина; и каждый капилляр его пульсирует под туго натянутой атласно-изумрудной кожей, и он весь готов лопнуть от страсти раскрыться , отдаться , напитать сочной алой мякотью со снежным хрустом и черными жемчужинами семян…

Но этот арбуз был другого сорта.
В нем было что-то вечное, незыблемое как весной в прошлогодней картошке. Этот арбуз в глубине души считал себя крахмалистым родственником любимого русского корнеплода. И даже зримой аллюзией их родственного генома нёс на своих боках рыжие глиняные разводы. Он был глух как пробка и нем как рыба. И голос его молчал.
– 21 килограммчик, – взвесила арбуз девушка.
Если бы ценность определяли размеры!
Дегустатор купил его, ведь если нет ничего, нужно хотя бы что-то. Упаковал в свой фирменный пакет и положил в багажник БМВ Х7. Лучше уж такой, чем эти недоношенные турецкие арбузики. Эксперт решил заехать еще в пару мест.
Боэций ехал и размышлял.

Он ведь был не просто экспертом, членом-корреспондентом РАН и неоднократным призером конкурсов сомелье во Франции, США и России. И умение с одного взгляда определить жирность молока и чем кормили корову, сколько часов назад выловлена рыба или в какой части Индии выращен рис было его профессиональным навыком. Как и тот, в честь кого его назвали, Боэций Эльдарович был еще философом, он знал о еде и напитках гораздо больше, чем просто питательные и вкусовые свойства, он прекрасно изучил целебные и вредные свойства различной пищи, влияние её на ум и характер. И даже на досуге писал монографию о духовном аспекте различных продуктов в христианстве, буддизме и исламе… Мысль об исламской культуре подтолкнула дегустатора проверить еще одно место и, вобщем, совсем уже ни на что не надеясь, дегустатор свернул с Варшавского шоссе и заехал на Даниловский рынок. Вошел под крытый свод и стал обходить ряды. Торговля на сегодня почти закончилась, уставшие продавцы накрывали товар, готовясь к празднованию любимого праздника.

Дегустатор обошел весь рынок, вдохнул аромат восточных пряностей, «О, свежие зира и шафран!»
Не спеша подошел к последнему ряду с дощатыми прилавками.
Седой узбек, в расшитой шелком тюбетейке, с золотисто-коричневым лицом без возраста, как изрезанная узорчатая маска полузабытого древнего божества. Десятилетиями выручавшая эксперта интуиция дала о себе знать и стала посылать в мозг неясные сигналы.
– Как твое имя? – обратился дегустататор к жителю Востока.
– Мушариф.
– Боэций, – и пожал руку почтенному азиату.
– Что ищешь, уважаемый?
– Арбуз. Очень большой.
И тут продавец достал из под прилавка огромный, бескомпромиссно изумрудящийся атласной свежестью…
– Купол, – лаконично произнес узбек. Сладкий как ****! (здесь – титька, женская грудь узб.)
Боэций усмехнулся неожиданному сравнению и приложил руку к огромной ягоде.
Он посмотрел в восточно непроницаемые и какие-то вечные глаза узбека, провел ладонью по тугой зеленой кожице арбуза, послушал, как тот чуть позванивает от легких постукиваний пальцев.
Да, это был он! Вдруг Боэций вмиг перенесся к стенам древнего Харезма, ощутил дикий, пряный ветер Каршинских степей и еще на более краткий миг, как бы вне-сознанием, связь диковинного фрукта и с пульсацией светящегося ядра Земли и его резонанс с ним…
Нееет, он почти живой и даже от кожицы исходит чуть слышный прекрасный аромат. Как он здесь мог очутиться, такой необыкновенный, посредине зимы?!
Дегустатор еще раз усмехнулся уже своим мыслям.
– Двадцать киляграм, васемьсот грамм, уважаемый!
– Я беру.
– Правильно, уважаемый, хороший арбуз, для хороших людей с Новым годом! – радостно залопотал узбек, пересчитывая зеленые банкноты.
И также положив Арбуз в пакет со своим логотипом, эксперт осторожно донес его до машины и положил мягкий велюровый зев багажника. Справа от первого арбуза.
Он ехал и с удовлетворением размышлял о том и о сем. Предчувствие праздника усиливалось, по радио звучала рождественская музыка, исполненная на органе Кёльнского собора, а дегустатор думал о своем служении, о том,что он выбирал и доставлял самые лучшие продукты к столу заказчиков и служил философии еды , высокой идее приёма пищи, донося до людей то, чем она как будто бы и была – одним из центральных смыслов человеческого существования. А может быть и самым важным. Органист доиграл бравурный пассаж в регистре vox humania и тут вступил хор с праздничным пением «Алилуйа».

Да.., люди не могут без еды. Мы её продолжение. Сегодня мы едим то, что завтра будет нашим телом. И если корешок кулинарной книги вызывает прилив вдохновения, пусть это лишь желание приготовить любимому бутерброд, этот корешок оправдан и благословен…
———
Боэций катился по предновогодней Москве, спеша в особняк губернатора. Снега навалило много-много и машины теснились и гудели, объезжая насыпанные рыхлые снежные груды. Он свернул с шоссе на одну из улиц и тут увидел как наперерез машине, поджав острые уши к голове, несется прямо под колеса огромный рыжий кот с черными и белыми пятнами. «Куда, дурак!», – воскликнул дегустатор и вбил в пол педаль тормоза. Машину развернуло поперек накатанной дороги, протащило юзом метров десять и мягко уперло бампером в сугроб. Боэций быстро оглянулся по сторонам. Машин на дороге не было. А на обочине сидел и смотрел на него зелеными светящимися глазами рыжий котище. И еще и умывался.
– Нам обоим повезло. – сказал ему Боэций, – но тебе в особенности! С Новым Годом, рыжий!
Он включил аварийку и не спеша выехал из сугроба. Хорошее дело не бывает без приключений.
Через полчаса эксперт подъехал к особняку.
Около черного хода в особняк, прямо у парковки стояла женщина с девочкой, лет семи, скорее всего мать и дочь. Дегустатор поздоровался и пожелал всего хорошего в наступающем году.
– Спасибо! – улыбнулась ему девочка.
– Спасибо, – глухо повторила за ней мать.
Они были бедны, и это было видно. Серое пальто у матери, у девочки буро-рыжее в крупную клетку, с чьего-то подросшего плеча, или вытащенное из чулана, таких сейчас и не увидишь в кислотном нейлоновом многоцветьи детской одежки. В руках девочка держала веревку, привязанную двумя концами к алюминиевым санкам.По закоренелой русской привычке , а может, из любознательности и общительности дегустатор не мог не осведомиться:
– Вы , наверно кого-нибудь ждете? Я могу узнать для вас, чтобы вы не стояли на морозе.
– Дело в том, что мы … – женщина смущенно замялась, – нас… нам помогают здесь с едой. Повар из этого особняка. Соня очень долго болела, я ухаживала за ней и вот пока только –только. Живем мы одни…
Как странно, что в жизни часто встречаются две правды, две реальности, реальности, казалось бы параллельные, вдруг пересекаются, яростно контрастируя друг с другом.
Стиснутость метро в час пик сталкивает на одном квадратном метре калеку с оторванными конечностями и директора компании, оставившего «Бентли» в пробке, и пересевшего на общественный транспорт, чтобы успеть на приём к министру.
Боэцию пришла в голову идея. У него же два фрукта! И пусть, конечно, этот не очень хорош, но ведь зимой даже такой, не слишком хороший арбуз будет казаться замечательным. Тем более для бедного ребенка.
Боэций открыл багажник и достал пакет справа и тот, что был слева и поставил их на землю. Захлопнул багажник и поднял пакеты с земли.
– Это вам, держите. С праздником.
И подал женщине левый пакет.
– Ой , арбуз!!!, — воскликнула Соня.
– Любишь арбуз? — подмигнул девочке Боэций.
Соня промолчала.
– Она никогда его не пробовала. Ответила за девочку мать,- Какой большой!!! Да как же вас поблагодарить?!
– Просто, словами, – чуть улыбнулся прославленный эксперт.
– Спасибо…
Он посмотрел в глаза ребенка и даже замер, оцепенел на мгновенье. Эти глаза, глаза девочки, сине-зелёные чистые и сияющие внутренними лучиками. Ничего не таящие, не прячущие, не ищущие от тебя выгоды, просто любящие мир и тебя, как часть этого мира, открытые, искренние, честные…

Дегустатор чуть поклонился и, подхватив пакет с Арбузом, повернувшись, пошел к крыльцу особняка. Ему шлось все медленнее, всё неохотнее, и вдруг стало совсем тяжело. «Ну пусть и должен, ну пусть и держать марку», рассуждал он про себя. «Ну и что?! И что??? Кому это нужно? Я принесу им Его, эту ягоду, ну, всего лишь ягоду и в тоже время не всего лишь. Это маленько чудо, хоть и полуторапудовое, но как-то попавшее из тёплого и сладкого августа в знойно-холодный декабрь. Да принеси им хоть слона розового, хоть Жар-Птицу, хоть эдемские плоды, все-равно съедят и не удивятся. Да будь он даже из чистого золота слит, этот Арбуз, что , кого бы это удивило? В чем здесь праздник?! Не нужен он им, это маленькое сокровище, как будто даже обладающее подобием одушевленности. Да и пусть!»
Боэций остановился в метре от крыльца. Не нужен им Он. А взять вот так, плюнуть и… Ну, пусть!

Ему стало вдруг жгуче стыдно за то, что он отдал непонятный полузелёный овощ тем бедным людям. Этой девочке, у которой так идёт детство. Дыхание перехватило. У него всё стояли перед глазами лучистые, открытые Сонины глаза. Кому как не ей сейчас так нужен настоящий праздник? Без всяких подделок. Эксперт! Он развернулся и побежал назад, дорогие ботинки скользили, он подумал , что не успевает, Арбуз, такой большой и прекрасный колотил по ногам и мешал бежать. «Вот просто, отдам, скажу, что перепутал, что этот лучше, и, да просто скажу что-нибудь, какая разница! Ну вот так!» он спешил и чуть не упал, в ботинки набился снег. Но, но надо как-то это исправить! Ну… Не нужно. Просто. Без подделок, без фальши… Он запыхался на морозе и завернул за угол.

Тихо опускались крупные и, правда, как бутоны хлопка, хлопья снега. Синевато светили фонари.
И никого не было. Боэций медленно подошел поближе. Чуть заметенные следы. Уже почти не видные полоски от санок. Он присел, задевая полами дубленки снежные хлопья. И глубоко вздохнул.
Загудел мобильный, а потом его окликнули от парадного.
– Боэций Эльдарович? Где Вы? Вас ждут в приёмной.
Дегустатор стоял на крыльце. Он отдал девочке ехидно зреющий оскоминой странный плод. На душе осело огорчение. Как так можно было поступить!
Ему открыли дверь, пригласили внутрь и эксперт передал пакет официанту.
Дегустатору хотелось себя пнуть, но он не знал, как это сделать. Боэций еще раз оглянулся. Вздохнул и зашел в особняк. Вроде бы все было правильно, все так как надо, но радости от выполненного прекрасно дела не было. Чудо –Арбуз изначально выбирался для этих людей, а девочка и так запомнит случайный подарок если не на всю жизнь, то надолго… Воспоминание детства… Но осадок на душе все равно не проходил.
***
Эксперт вышел на улицу и вспомнил, что пережил несколько минут назад. Да бывает же такое, всё когда-то случается в первый раз. У губернатора… Да…
Огромная хрустальная люстра освещала залу, сияющую серебряную посуду, переливающееся великолепие сервировки и глаза, несколько десятков пар глаз: серых и коричневых кружочков, устремленных, на вымыто сверкающие радужными алмазными бликами бокалы, фарфоровые тарелки, столовое золото и серебро, богатые разнообразные яства. В центре стола стояло большое серебряное блюдо.
А на нем, в арбузном обличье, красовался монументальный памятник русской картошке, крахмалистый овощной родственник, купленный им в фруктовом бутике!

Боэций увидел арбуз и обомлел. Больше всего ему хотелось открыть рот, глаза и стоять так, воспризведя на уровне генетической памяти кого-то из своих древних рязанских предков; стоять так минут пять, почесывая растопыренной пятерней затылок, и полностью нарушив безукоризненную уложенность элегантной прически. Он, эксперт международного класса, почетный профессор Лозаннской академии, он, членкор РАН и научный руководитель каких-то исследований, обладатель огромного количества премий и регалий, и человек про абсолютную память которого ходили легенды, он, невероятно! Как! Он перепутал, ошибся!!! Или… Но как же?! Он ведь точно помнил, какой из пакетов отдал матери с девочкой! Поиграв желваками и мысленно выругавшись и вдохнув, и выдохнув, эксперт поднял серьёзные , беспристрастные очи, как во время оглашения результатов международного дегустационного конкурса в Женеве, где был председателем жюри, на изумленного шеф-повара. Боэций взял острейший нож и ювелирно отделил от арбуза, поблескивающего подозрительно светло-коричневыми семенами тонкий кусочек бледно-розовой мякоти. Боэций задумчиво похрустел мучнистым ломтиком. И профессионально закатил к потолку глаза. Проглотил кислинку. Боэций грозно поглядел на вздрагивающего шеф-повара и изрек:
– Бе-зу-преч-но. Восхитительно. Редчайший королевский сорт.
Скоро все гости захрустели арбузными ломтями.
Необыкновенно! – слышались восторженные отзывы, – освежающие нотки! И даже: «дар небес!»

***
А если заглянуть за окно маленькой квартиры на третьем этаже, можно увидеть женщину и девочку, сидящих за скромным столом.
– Знаешь, он хоть и большой, но как-то странно выглядит, сказала мама, – я не выбрала бы такой.
Женщина протерла еще раз вымытую, атласно изумрудящуюся кожицу.
Она взяла нож и приставила острый кончик к вершине Арбуза, к выпуклой изнутри пупочной ямочке. Нож вошел только на миллиметр и раздался тихий мелодичный звук, как удар деревянной палочкой по колоколу или струне лиры. Арбуз раскрылся на две половины и в алеющей искристо-сахарной мякоти были жемчужины черных семян, выложенные в виде диковинных созвездий. В комнате воцарился, затмевая даже запах ёлки, аромат первозданной свежести. Девочка, широко открыв глаза, смотрела на Арбуз и не могла оторвать от него взгляда.
– Мама, он такой краси-ивый! а давай не будем его есть? Совсем? Или хотя бы какое-то время?
Мама улыбнулась. Наступил Новый год.

***
Эксперта с почестями проводили до автомобиля. Он сел в машину и включил радио «Орфей». Передавали «Рождественскую ораторию» Баха. На заднем сиденье лежал его завтрак: в термосе овсянка на воде без соли и сахара и большое антоновское яблоко.
Теплые темно-синие небеса щедро сыпали на землю огромные пушистые снежинки. Медленно опускались они на тихую, замершую землю. У них было шесть пушистых кончиков и были они похожи на скрещенные буквы I и Х.
Но как же так произошло?
Все-таки в жизни часто случаются совершенно невероятные вещи. Особенно под Рождество. Боэций перепутал арбузы. И был этому бесконечно рад. Но как же всё таки? Ошибся он или..? Кто знает. По крайней мере, эксперт отлично помнил, как клал арбузы в багажник первый слева, а второй справа и отдавал пакет, левый в прямом и переносном смысле пакет, женщине с девочкой.
Кто знает.
Боэций посмотрел на два зелёных глаза, мелькнувших в темноте и усмехнулся. Вот это существо точно могло бы обо всём догадываться. И хотя пушистый рыжий кот с черными и белыми пятнами не знал слово «инерция», он точно чувствовал, что есть какая-то невидимая сила, иногда позволяющая неустойчивым предметам падать, тяжелым -двигаться.
А круглым — катиться…

Чехов- (2008-фрагмент) — Дубна-Москва. 2011 год.

Сергей Сказкин — автор рассказов, новелл.
Родился и вырос в подмосковном городе Дубна, с детства увлекался чтением, музыкой, рисованием.
Профессиональный музыкант, композитор, руководитель хора и преподаватель. Учился в Музыкальном училище при Московской Консерватории, затем в Московской Консерватории им. П.И. Чайковского. Лауреат и дипломант музыкальных конкурсов, участник фестивалей. Автор музыки к мультфильмам и спектаклю.