НА СЕВЕР МЕНЯ ПОТЯНУЛО

 

Юрий СЕРОВ 

Север

Упав на диван не снимая пальто,
Уставший от пробок и гула,
Который раз за год почувствовал, что
На Север меня потянуло.

С обрыва скалы любоваться тайгой —
Суровой, бескрайней природой,
Способной вернуть мне душевный покой
И дать надышаться свободой.

И там, в тишине, на отвесной скале,
Мечтать, наслаждаясь ненастьем,
В единственном крае на этой земле,
Меня наполняющем счастьем.

Проведать карелов, поморов, зырян —
Отзывчивых, добрых хозяев,
Свободных людей, православных мирян,
Не терпящих лжи и лентяев.

Напечь под преданья о племени Чудь
Калиток с толченой картошкой,
И в душном болоте собрать по чуть-чуть
Брусники с янтарной морошкой.

А в ночь накануне отъезда домой
Смотреть, затаивши дыханье,
На то, как бушует, горит надо мной
Зеленым пожаром сиянье.

Упав на диван не снимая пальто,
Уставший от пробок и гула,
Который раз за год почувствовал, что
На Север меня потянуло.

 

 

* * *

Полуденное солнце. Ветхий храм.
Гремит на крыше ржавое железо.
За ним, ведущая к соседним хуторам,
Лежит вдоль леса,

Поросшая местами сорняком,
Просёлочная пыльная дорога,
И я иду по ней как в детстве – босиком
Послушать Бога.

В порывах ветра, крылышках стрекоз,
В давно забытом запахе крапивы.
Мои шаги под стать качанию берёз —
Неторопливы.

В безмолвном восхищении Творцом,
Спускаюсь к озеру, объятому осокой.
Хочу найти мостки, что строили с отцом
Перед протокой.

От солнечных лучей бликует гладь,
Глаза слезятся, всё вокруг искрится.
Я начинаю потихоньку понимать –
Мне это снится…

«Лазарь»

Я возвратился назад,
Ад
Покинув по воли Христа.
Стал
Одним из последних чудес —
Умерший воскрес!

Где нет надежды, любви
И
Стенания, ропот во тьме,
Где
Не виден божественный свет
Меня больше нет.

Как дальше жить не пойму:
Му-
Чительно думать о всех
Тех,
Кто так и будет в аду.
Я же…снова живу…

* * *

В пустой часовне полумрак:
По плахам двум бреду
На свет свечи. Неспешен шаг —
В чаду, в полубреду.

Укрыт рассудок пеленой,
Назад дороги нет.
Меня манит к себе свечной
Глубокий, чёрный свет.

Всё ближе, ближе подхожу
К подсвечнику с песком,
Часовню взглядом обвожу —
Не нахожу икон.

От приближенья моего
Столб пламени возрос.
Не по себе мне отчего,
Не по себе всерьёз.

Я поднимаю взгляд наверх,
К старинным небесам*,
Стараясь взять над дрожью верх,
Но предстаёт глазам,

Что лики ангелов, святых
Замазаны смолой.
До граней нимбов золотых
Густой, застывший слой.

Пытаюсь тотчас совершить
Знамение креста.
Спасти меня и сохранить,
Шепча, молю Христа.

Но, троеперстие подняв
Весь вспыхнул как огонь,
Увидев, ощутив, поняв,
Что вся в смоле ладонь.

Хочу кричать, но в горле ком —
Хрип рвется изнутри.
Хочу бежать — с большим трудом
Плетусь к входной двери.

Собрав в себе остатки сил,
Вложил в рывок, как зверь.
Влетел плечом и рассадил
Часовенную дверь.

Снаружи ветер, поле, грязь
И полная луна.
Влачусь, второй рукой крестясь,
Что не осквернена.

Я словно в жутком, страшном сне
И, точно проводник,
Мне освещает путь во тьме
Скорбящей девы лик.

* Небо (небеса) — конструкция потолочного перекрытия в форме пологой усечённой пирамиды (реже — плоская) в деревянной архитектуре храмов Русского Севера. Обычно расписано, при этом в центральном кольце, как правило, изображён Христос, составные доски-сектора представляют собой иконы ангелов или святых.

«Вопрос без ответа»

На поминках дяди Пети
Во весь зал накрыт был стол.
Мама, жёны, тёща, дети,
Даже брат, и тот пришёл.

За весь день сказали много
Скорбных, искренних речей.
Вспоминали часто Бога,
Говорили про врачей.

И подвластные недугу,
Называемому боль,
Соболезнуя друг другу,
Принимали алкоголь.

……………………………….

Под конец мероприятия
Молодежь пошла курить,
Дяди Петиного зятя
Чёрт там дёрнул пошутить.

Вспоминать сегодня тошно,
Что никто не пристыдил,
Не сказал, мол: «Что несёшь то,
Накидавшийся дебил?»

Получалось, в этикете
Смысла не было уже.
Пьяным детям дяди Пети
Фарс пришёлся по душе.

И скорбящие потомки,
Улыбаясь, разошлись.
Думал я, стоя в сторонке:
«Нахера дана нам жизнь?»

* * *

Я врос в штормовку насовсем
И никогда не стану прежним.
В ушах играет «Перемен»,
А позади темнеет снежник.

Ботинки, сношенные мной,
Неспешно впитывают воду,
Но я как ландыш луговой —
Люблю дождливую погоду.

Забыв про холод, хромоту,
Я навсегда запомню горы.
Их неземную красоту,
Рассветы, вольные просторы.

И вспоминать не прекращу,
Как жизнь доверив ледорубу,
Я осознал, что жить хочу,
А значит, непременно буду!

* * *

Морозное утро. Конец декабря.
У входа на Трубную людно.
Толкаются люди, ворча, матеря
Друг друга, но мне абсолютно

Нет дела сейчас до озлобленных толп,
Подвластных расшатанным нервам.
Топчась, я смотрю на воздвигнутый столп
Погибшим милиционерам.

Утопленные барельефы в гранит,
Колонна, на ней покровитель
Защитников правопорядка стоит —
Отважный мой ангел-хранитель.

С поверженным змеем смотрю на него,
Под волны мурашек по коже,
Стараясь объять, безуспешно, всего
Слезящимся взглядом. Похоже

Мне слез не унять и себя не согреть
Топтанием — всё бестолково…
Но я продолжаю упрямо смотреть
На бронзовый образ святого!


Серов Юрий Олегович родился в 1989 году в Москве. Окончил экономический факультет РГТУ имени К.Э. Циолковского и Высшие литературные курсы при Литературном институте имени А.М. Горького.
Лауреат литературного конкурса «Поединок» (2020).
Живёт в Москве.

Читайте также: