АЛЕКСАНДР ОРЛОВ: РАЗНОЗИМЬЕ

Жизнь для тебя — книга

Сдержанная речь, взвешенное слово, открытый взгляд – такое не часто уловишь в сумятице будничной жизни, которая «вертится, крутится, / Жадно и бегло дыша». Приглянешься, прислушаешься и с радостью осознаешь, что человек-то говорит стихами.
Так я открыла для себя Александра Орлова и его стихи. 

«Разнозимье» – не первый опыт поэта, но и не очередная книга. На мой взгляд, именно в этих стихах заметно личностное возрастание Орлова, его творческий и духовный подъем. Это и задает направление главного вектора. Здесь всё – книга жизни.

Жизнь для тебя – книга,
Жизнь для тебя – слово,
Жизнь – это полмига,
С Крещения до Покрова.

Конечно, речь идет о Книге и о Слове.
Герою стихов Орлова недостаточно только размышлять о жизни «отважно и пугливо», только комфортно устроиться за кабинетным столом, рифмуя или составляя конспекты. Эта спланированная и предсказуемая жизнь тесна и мала, хотя герой уже усвоил, «что жизнь – сплошной урок». Но есть другая школа жизни. Не на соседней улице, но много дальше и выше…Высшая школа.
Путь избран – вверх, к Богу. Это движение роста не виртуальное, оно – внутреннее, сокровенное. Стоит только сдвинуться и пойти в выбранном направлении, откроется иное понимание судьбы, истории, отечества, своего места и голоса, поступков и памяти. Изменится поэтическая оптика и акустика. И тогда же неминуемо встанет вопрос:

Кто я? Минувшего избранник?
Лохмотник, чей маршрут бугристый крут?
Мне картой служит родовой помянник
И звуки прошлого в ночи к луне влекут.

Так осознает себя наш современник, не чуждый гаджетов и дивайсов, столичный житель, поэт и учитель истории Александр Орлов. В этих строках не только понимание своего назначения в жизни, но и чувство сердечного долга по отношению к прошлому и к памяти тех, кто безвозвратно ушел.

И только мягкий свет внутри лампад
Напоминает, кто мне в мире дорог.

В стихах первой части «Чернотроп» и второй «Снеговина» рассыпано много библейских аллюзий, цитат, ассоциаций. Наряду с этим ощутим проработанный культурный слой с признаками язычества, идущего от сказок, былин и суеверий, мистические смятения, мотивы и настроения Серебряного века и, конечно, интуиция. И, конечно, вера.
Вот откуда созерцательность, подробный взгляд и рассудительная, местами в чем-то назидательная, интонация. И еще – сдержанность, черта человека, владеющего собой, хотя и срывающегося по молодости, по горячности, потому как «вспыльчив, заносчив и груб».
Наряду с метафизикой жизни, с ее «вечными» вопросами, Александр Орлов твердо стоит на земле, не теряя чувства реальности, говорит о том же, о чем сегодня говорят на улицах, на кухнях и в гаражах: «О Путине, Москве, мигрантах, власти». Говорит не с опаской и не с оглядкой, а с пониманием, с гражданским сочувствием и соучастием. Его будоражат события и люди наших дней.
Особенно притягательна галерея мужских портретов от «Жестянщика» и «Башмачника» до «Христорадника», «Молчальника» и «Благотворца» – одного из лучших стихотворений в книге, посвященного старцу схиархимандриту Власию (Перегонцеву). Большим теплом и доверительностью проникнуты стихи, обращенные к иеромонаху Макарию ( Комогорову).
Все поэтические портреты не просто живописны, в них – черты характера и, конечно, судьбы. Эти стихи отличает удачно найденная живая разговорная интонация, заметная и в стихах, посвященных друзьям.

Наш век сырыми войнами рождён,
Контуженный, в потёртом камуфляже,
Он выстоял в эпоху распродажи,
Он выжить, как и прошлый обречён.
Его понять вы не пытайтесь даже.

А для стихов-пейзажей характерна созерцательность. Любой из пейзажей Орлова – не просто «картина маслом». В пейзаже – в природном или в городском – растворен дух. Природа одухотворена, и человек в ней – хоть и «дух-кромешник», но тварь – Божия. Ведь «Дух дышит, где хочет», вот он и дышит в стихах Александра Орлова, придавая иной объем живому пространству поэзии, где есть Верх и Низ, Небо и Земля, Бог и Человек.

Ты веруешь, Он, Альфа и Омега,
Он в тайной тридевятой стороне,
Выходит, неожиданно извне,
И полон мир архангельского снега.

Особенно много стихов о зиме и о снеге, они так собраны в разделе «Снеговина».
Зима – не просто один из четырех сезонов года. Зима сильно беспокоит поэта как состояние. Она вдохновляет, но она и страшит. Автор различает свое разнозимье, где снеговик и снежнец, снежниковые ямы и снежные озёра… Пора зимы и снега – это не только стихи, но и пора одиночества. В «зимних» стихах герой говорит: «я – снег», он определяет – «снежок, часть облачного льна», «часть ледяной крупы» отсюда и название книги – «Разнозимье». Поэт не выпускает зиму из виду, потому что «зима криворота». Наблюдает за ней, подсматривает, караулит: вот «зима провожает с прищуром косым», вот другая – «как больная в чепце старуха». Он мечтает подчинить себе не только всю зиму, но и каждый сугроб, приручить зиму, поставить ее на место, укоряя всерьез:

Что меня не любила ты,
Что ласкала из пошлой моды,
Что мои собирала годы,
Как флористка в букет – цветы.

Здесь – среди зимы! – пробивается вечная тема любви, без которой стихи не возможны. Что стихи? Жизнь без любви невозможна. Еще раньше признаваясь зиме, что взаимность на нуле, герой лирики Александра Орлова признается: «я – самый худший зимы ученик». Почему? Что он знает про себя? Оценивая других – ведь он учитель! – может ли оценить себя, хотя бы по пятибалльной системе? Чего недостает, чтоб стать, наконец, счастливым? Убегая от зимы, от себя не убежишь. Там-то и настигли, и накрыли одиночество, нелюбовь и не взаимность.

С ветром яростно споря,
Вдоль каналов, плотин,
Ниже уровня моря
Я шагаю один.

Рождественский праздник в Голландии, в Королевстве ветров – «праздник живописный, но не тот». Не найти там ветряков счастья! Не видать любви, хотя «есть я и ты, и радости излёт».
Домой, скорей к себе, в свою зиму!
Вернувшись, самое время с себя же спросить:

А что со мной, что у меня внутри?
Ты не смущайся, глубже посмотри —
Там ждёт душа с улыбкой новосёла.

Это обнадеживает. В этих строчках, кроме надежды, есть поэзия, которую нельзя не почувствовать. Ее чудесное вещество растворено в стихах Александра Орлова. И, конечно, в каждом дне его жизни, идущей на подъем.

Галина Климова

Читайте также: